В противоположность ей, у Элоа нет человеческой матери и нет человеческого тела, и поэтому она оторвана от реальности. Ее жизнь возникла из сентиментальной мужской слезы, жалеющей смертных за их человеческую участь. Подобная сентиментальность не принимает реальные условия жизни на Земле. Элоа, не замечающая своего собственного порока и переполняемая собственным желанием спасать, в то же самое время бессознательно восстает против бога, допускающего порок. В результате она утрачивает защиту от сатаны — заклятого мятежника. Без тесной близости с Матерью, Деметрой, ей не хватает прочных корней в ее собственной сексуальности. У нее нет почвы, на которую она могла бы опираться, чтобы иметь дело с тенью, и она может стать бессмысленной жертвой мужчины, выбранного ею для спасения. Ни Дионис, ни живой Христос не могут родиться из ее тела.
Современная Элоа отказывается быть жертвой мужчины или Бога, которого она когда-то обожала. Однако она все еще не взяла на себя ответственности за своего собственного дьявола, и поэтому склонна проецировать его на маскулинный мир, в котором ищет отмщения за убийство своей женственности. Околдованная своим собственным маскулинным влечением к власти и не соединенная со своей собственной Деметрой, она не в состоянии увидеть в своей мести замаскированную форму самоубийства. Это отрезает путь к принесению жертвы. Ее утраченную женственность нельзя ни снова найти, ни обрести заново.
Для женщины, находящейся во власти пищевого нарушения, еще более значимым, чем комплекса Отца, является комплекс Матери. Путаница в инстинктах, вероятно, берет свое начало еще в раннем младенчестве. У младенца для разных потребностей существует разный плач, но мать, не умеющая интерпретировать эти разные типы плача, или не имеющая внутренних ресурсов, чтобы отвечать различными способами, или мать, которой недостает любви, чтобы удовлетворить их, отвечает на каждый плач едой. И после того как она закормит ребенка, она удивляется: почему его рвет? Как он может быть таким неблагодарным? Говоря о дальнейших проблемах ребенка, Хильде Бруш пишет:
Неспособность правильно опознавать телесные ощущения — характерное нарушение при пищевых расстройствах; другие оттенки чувств также воспринимаются или понимаются неточно и часто связаны с неспособностью распознавать скрытые смыслы во взаимодействиях с другими [134].
Мать, потерявшая связь со своим собственным телом, не может дать своему ребенку ощущение гармонии с самостью и с вселенной, являющееся краеугольным для его будущего ощущения целостности.
