Это было правдой. Квентин занимал в Агентстве одну из ключевых должностей, и Элиза, как его вдова, имела достаточно высокий статус. Она лично знала многих влиятельных политиков и чиновников Темной Гавани. Одно только имя Квентина открывало перед ней множество дверей.
Тигану не нужны были дополнительные объяснения. Злость промелькнула в его обычно холодных глазах — впервые Элиза видела у него какое-то проявление эмоций.
— Ты угрожаешь мне? — Он издал короткий смешок. У Элизы от страха сдавило горло. — Женщина, предупреждаю тебя: ты играешь с огнем.
От волнения Элиза задрожала, но не отступила. Слишком долго она жила в золотой клетке, где ее нежили и холили. И если для того, чтобы вырваться из этой клетки, ей нужно вызвать гнев воина, пусть даже такого смертельно опасного П1, каким был Тиган, она готова рискнуть. Собравшись с духом, Элиза сказала:
— Хочешь ты признавать это или нет, но я уже стала участницей этой войны. Поверь, я не искала такой судьбы, она сама постучалась в мою дверь вместе со смертью Кэмдена. Все, о чем я тебя прошу, — это помочь мне быть по-настоящему полезной. Я думаю, Ордену нужны союзники.
— Ты же знаешь, что речь сейчас не об Ордене, а о банальной мести. Ты утратила способность контролировать свои эмоции в тот самый момент, когда на твоих глазах испепелили твоего сына, превратившегося в Отверженного.
Слова Тигана подействовали на нее так, словно ей в открытую рану плеснули кислотой.
— Речь идет о возмездии! — резко выкрикнула Элиза. — Я должна восстановить справедливость. Черт возьми, Тиган, мне что, нужно валяться у тебя в ногах и умолять?
Ей не следовало к нему прикасаться, но она с таким отчаянием хотела донести свою мысль, что сама не заметила, как схватила Тигана за руку. Его мышцы мгновенно напряглись и сделались каменными, как и его лицо.
Тиган не отдернул руку, холодный взгляд его зеленых глаз переместился с Элизы к стереопроигрывателю. Мысленным приказом он выключил музыку.
Воцарилась тишина, и Элиза начала слышать порочные мысли людей.
Голоса зазвучали, они становились все громче и громче, Тиган сверлил ее взглядом, пристально отслеживая каждый оттенок ее реакции. Элиза поняла, что он впитывает ее состояние через физический контакт.
Она пыталась сдержать волну боли, но голоса оглушали, и боль усиливалась. От наводнившей ее сознание мерзости Элиза почувствовала слабость во всем теле и зашаталась.
Ни тени сострадания не промелькнуло в глазах Тигана, он наблюдал за ней, словно рассматривал в микроскоп насекомое.
