Обрывистой тропой | страница 4



Эпизод

За каждый куст, канаву — бой.
Уж много дней —
Одно лишь — бей!
Рвутся вперебой
Под пулеметный град,
Маршрут прямой:
— Петроград.
Станции с грудами
Вывороченных шпал,
Впереди и вокруг дымит
Огненный карнавал.
Усталый, грязный, давно не бритый,
Мимо горящих сел,
По дорогам, взрывами взрытым,
Он батарею вел.
Бинокль — в левой, в правой — стэк,
И прочная в межбровьи складка
Сверлит из-под тяжелых век,
Как у борзой взгляд перед хваткой.
Без двухверстки места знакомы,
Все звериные лазы в лесу,
Всё быстрей к недалекому дому
Крылья прошлого сердце несут.
За шрапнельным дымком к колокольне,
Не забывшей простой его свадьбы,
А оттуда тропой богомольной
К затерявшейся в кленах усадьбе.
Взяли мост.
И опять — приказ прост:
Первый взвод,
Шагом марш — вперед.
Где за горкой — лощина, —
Мать когда-то встречала сына,
А теперь, как злой пес, — пулемет.
Знать, родной растревожили улей,
Если острыми пчелами — пули.
Стой! С передков! — Давно готово.
Иль позабыл привычное он слово?
Переломились брови криво —
На карту всё, — мое не тронь? —
И, как всегда неторопливо:
Прямой наводкою… Огонь!
Октябрь 1923

Паровоз

Из темноты глаза огромной кошки —
Твоих два глаза, паровоз.
Такой же, как и ты, тот враг сторожкий
Всю радость у меня увез.
Умчался в непогоду, в тьму,
Сверля огнями вечер мглистый.
И мне тупое слово «муж»
Впервые стало ненавистным.
Вы зябко кутались в углу,
Смотрели в глубь себя во мглу,
И по вагонному стеклу
Чертили думы тот же круг.
Так трудно думалось о двух…
Когда недолгую мою зарю
Завесит времени седая грива,
Свой скорый буду ждать и Вас не укорю.
Как и тогда, я усмехнусь лишь криво
Подмигивающему фонарю.
Ноябрь 1923

«Он никогда не будет позабыт…»

Он никогда не будет позабыт,
Гул оглушительных копыт.
Взбесившихся коней степные табуны
Куда-то пронеслись неукротимо злы
И оборвались со скалы…
Душа — убогий ветеран, на шраме — шрам,
Ждет оправданья тем годам
Неслыханного головокруженья —
Освобождающего нет креста.
И простота вокруг и пустота.
Декабрь 1923

Эпиграмма

По левому берегу скучной толпой
Идем мы, рыдаем и стонем.
Россия лишь в «Воле России» одной,
Ее редактирует Слоним.
<1923>

Музыка

М. Цветаевой

Когда на симфоническом концерте
Вдруг —
Паузами сердца стук,
И по спирали, в высоту
К последнему, еще — и к смерти
Срывается ракетою душа,
Когда в ушах
Тяжелая, из бархата, струя
Виолончелей плещет,
А захолонувшая, легкая моя
На страшной вышине трепещет,
Когда оркестр дышит грузно, не спеша,
Как талая земля вздыхает ночью, —
Боюсь: мгновенная всё перережет медь,