– У Маргинсов была гаражная распродажа… Душа моя, я не собирался вешать на тебя новую обузу. Я сам стану жарить нам хлеб к завтраку.
– Ха-ха-ха! – сказала Мери Энн и вышла из кухни. Тон и голос ее были полны сарказма.
В чем-то она была права. Хагген никогда раньше не имел дела с кухонной техникой, но нужно было доказать жене – да и себе тоже, – что покупка была совершена не зря.
Хлебцы подгорели, но – Стивен попробовал – их вполне можно было есть.
«Молодец! – похвалил себя новоиспеченный кулинар. – Для первого раза я справился отлично». Разобраться в устройстве тостера не составило никакого труда. Кнопка «пуск», кнопка «стоп», регулятор степени поджаривания… и еще какой-то рычажок.
Интересно, это что – охлаждение? подогрев?..
Стивен осторожно нажал на него.
Пару секунд ничего не происходило, а потом из щели тостера с легким жужжанием выполз бумажный прямоугольник.
Хагген взял его в руки. Листок был теплым, на нем красовалась улыбающаяся рожица и надпись: «День сегодня чудесный, не правда ли, Стив? Не упусти случая погреться на солнышке, в эту пору теплые дни так редки.
PS: Ты уже купил тостер?»
– Вот как! – удивился Стивен. – Может быть, зря я избегал домашней техники. Среди нее встречаются весьма любопытные вещицы.
С листком в руках мужчина вышел в гостиную.
Мери Энн беседовала со своей подругой Аделиной, женщиной довольно хрупкого телосложения, но обладающей при том удивительно пышным задом.
Стивен поцеловал жену, та клюнула его в щечку в ответ. Супруга никогда не упускала случая продемонстрировать приятельнице, что этот усатый крепыш принадлежит ей и только ей. Год назад Хагген полагал, будто ухаживает за Аделиной, но Мери Энн оказалась проворней. Он и опомниться не успел, как признался ей в любви и подарил кольцо с бриллиантом. Аделина плакала три дня, но смирилась с потерей.
– А что, душа моя, – поинтересовался Стивен, – нынче письмо можно отправить через тостер?
Аделина фыркнула. Она была смешлива, что всегда нравилось Стиву.
Всегда, но не теперь.
– Ты сошел с ума, – отчеканила Мери Энн.
Ей было неудобно перед Аделиной. Этот усач только ее усач, но лучше бы он молчал! И не входил в комнату, пока не позовут.
– Значит, это была просто реклама, спам?.. – начал уточнять Хагген.
В самом деле, разве можно было принять этот вздор за настоящее письмо? «Чудесный день». На улице хмуро, ветер пробирает до костей, а синоптики обещают ливень.
Дело ясное, рекламная листовка от производителей тостеров!
