«Молодец, — подумал Боб Посин. — Хорошо у него получается».
— Полоумный Люк гарантирует, — твердо, четко и выразительно продолжал Брискин. — Отличную! Безупречное! Гарантирует! — и вдруг он задумчиво произнес: — Нет, больше не могу. Я читал это весь день, хватит.
Он произнес это, как бы разговаривая сам с собой.
— А теперь послушаем симфоническую поэму Рихарда Штрауса «Тиль Уленшпигель».
Тони Вакуххи нервно хохотнул:
— Вот так номер.
Снова зазвучала симфоническая музыка. Посин почувствовал сначала тепло, а потом и настоящий жар в затылке. Кожу у него на голове как будто припекло утюгом. Между тем он продолжал поправлять галстук и приглаживать волосы. Он не верил своим ушам.
— Ушам своим не верю, — вымолвил он. — Как он сказал? «Он больше не может»?!
— Не знаю, — смущенно сказал Вакуххи, почуяв, что произошло что-то скверное.
— Как это не знаете? Вы ведь слышали! Что он сказал? Он ведь сказал, что с него хватит, разве нет?
— Ну да, что-то вроде того, — пробормотал Вакуххи.
Посин надел пальто.
— Мне нужно идти.
— Так в «Персиковую чашу» не поедете, когда…
— Нет, я не поеду в «Персиковую чашу». — Боб вытолкал Тони Вакуххи с его пластинкой из квартиры и захлопнул дверь. — Как вам это понравится! — воскликнул он.
В холле Тони отстал от него на несколько шагов, а он все причитал:
— Как вам это понравится! Нет, вы только представьте себе!
На улице он расстался с Тони Вакуххи и пошел, сам не зная куда.
— Невероятно, — сказал он сам себе. — Вы только подумайте! Как можно во всеуслышание такое заявить?
Он зашел в телефонную будку в дальнем углу соседней аптеки и набрал номер станции. Как и следовало ожидать, никто не ответил. Вечерами ведущий работал на пульте один, без звукорежиссера. Бесполезно было пытаться дозвониться до Брискина вечером.
В гараже под многоквартирным домом стояла машина Посина. Он решил поехать на станцию. Выйдя из аптеки, он пошел обратно.
Из открытой двери продуктовой лавки доносились звуки радио. Владелец с женой слушали за прилавком маримбу[11]. Боб Посин остановился у входа и пронзительно крикнул:
— Эй! Можно у вас радио послушать? Мне нужно кое-что узнать, это важно.
Старики-владельцы уставились на него.
— Ситуация чрезвычайная, — сказал он, входя в магазин и направляясь мимо колбас и мешков с горошком к прилавку.
Там стоял маленький приемничек «Эмерсон» с деревянным корпусом и выпускной антенной. Боб покрутил ручку и нашел «КОИФ». Владелец с женой, оба в шерстяных куртках, с оскорбленным видом ретировались, оставив его наедине с приемником. Они сделали вид, что у них есть другие дела. Им все равно.
