— Блуд я с ней не скрываю, а вот что украл ее — этого на себя не возьму.
Чиновник допросил соседей и Сюя.
— А может быть, эта Мо еще с кем грешила? Кто-то еще был у нее?
— Больше как будто никого не было, — ответил Сюй. — Греховодила только с Яном Вторым.
— Крутил с ней лишь этот Ян, это все знают, — подтвердили соседи. — О другом разговоров вроде бы не было!
— И ты еще смеешь отрицать! — закричал чиновник. — Куда девал женщину? Признавайся!
— Нет ее у меня! Не знаю, куда она подевалась! — взмолился несчастный.
Рассвирепевший чиновник велел подчиненным усилить пытки, и Ян, не выдержав, признался:
— Мы договорились с ней о побеге, только до конца не решили, потому как сам я бежать не хотел. А вот что с ней стряслось потом — этого сказать не могу!
— Если вдвоем замыслили побег, а сейчас ее нету, значит, твое это дело. Ты ее где-то скрываешь, и вы распутничаете по ночам. А здесь изворачиваешься и хитришь! Ничего! Посидишь в темнице дней пять, может, тогда признаешься, где прячешь чужую жену!
Яна Второго бросили в тюрьму, а через несколько дней учинили новый допрос. Но Ян отвечал, как и прежде, ни в чем он другом не сознался. В управу то и дело наведывался Сюй Дэ, после его прихода заключенному учиняли очередную пытку и били нещадно батогами пониже спины, но дело так и не прояснилось. Об истории, в какую попал Ян, можно сказать поговоркой, несколько простоватой, но точной:
Кусок украл черный кобель,
а белому — нагорело.
Беда непременно нагрянет
в наказанье за черное дело.
Ян Второй, несмотря на побои и пытки, не взял вину на себя и по-прежнему твердил, что на него возводят напраслину. Тогда его отправили на допрос в другой ямынь[45], но и там повторилось то же. Однако ж отпускать Яна на свободу было не положено. Как-никак, а блуд доказан, и женщина исчезла. Кое-кто сомневался в вине подсудимого и советовал Яну написать объяснение, наконец, заплатить кому надо и попросить учинить розыск пропавшей. Но в ямыне девять чинов из десяти были уверены, что жену Сюя умыкнул Ян, и, конечно же, никто из них не собирался за него вступиться. Видно, ему суждено было расплачиваться за свое любострастие. А сейчас послушайте стихотворение:
Издавна женские чары
таили в себе беду.
Распутство всегда порождало
горестей череду.
Хоть Ян и не был виновен,
что сбежала чужая жена,
Но злосчастья его причина
разве вам не ясна?
Итак, Ян Второй попал в весьма запутанную историю, которую трудно было разрешить и за несколько лет.
