– Ничего вы не поняли, доктор. У меня здесь все заросло и рассосалось. И детей больше не будет. И ни у кого детей больше не будет. И все человечество вымрет. А все оттого, что я больше никого не смогу родить.
– Это окончательно и бесповоротно? А с чего ты взяла, что у тебя больше не будет детей? Голоса сказали?
– Нет, я просто это знаю, – голос становится еще более трагическим, хотя казалось, что это невозможно. – И все внутренности у меня сгнили. Кишечника нет. Желудка нет. Печени нет. Легких нет. Сердца нет.
– Стоп-стоп-стоп. А говоришь-то ты как?
– Что значит «как»? Рот остался, язык остался. Даже немного пищевода осталось.
– Да? А у меня, если честно, были другие соображения по теории возникновения звуков. Ну да ладно. Теперь насчет сердца. Возьми фонендоскоп. Приложи сюда. Это вставь в уши. Слышишь? – Жанна недоверчиво кивает. – Верни фонендоскоп на родину и ответь – что это было?
– Аорта, доктор. Аорта. Брюшная. Не успела сгнить и рассосаться.
– Точно. А я и забыл. И ты ничего теперь не ешь и не пьешь?
– А зачем есть? Пить – пью, иначе во рту сухо.
– А куришь?
– Да.
– А зачем? Легких-то нет.
– Привычка, доктор. И запах мне нравится.
– И что же мне с тобой делать, Жанна?
– А давайте вы меня в больницу положите, – слегка оживившись.
– А смысл? Человечеству и так с твоей легкой руки и атрофировавшейся гинекологии скорый кирдык светит. Чем тебе наша больница поможет?
– Там компания хорошая. Они меня понимают и жалеют. А еще в прошлый раз у меня тоже все внутри отсыхало и выкрашивалось – ну, помните, когда из-за меня Индокитай чуть не утонул, – так вот, мне тогда лечение помогло, все обратно как-то выросло.
– И Индокитай как-то выплыл…
– Вот я и думаю: может, и на этот раз пронесет?
Такую робкую надежду обязательно надо поощрять. Доктор пишет направление. В приемный покой вызывают заведующую женским отделением – принимать вновь поступившую. У человечества появился шанс.
Как учили нас классики партийной пропаганды, со временем коммунистическое мировоззрение обуяет широкие массы людей, и принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям» можно будет применять, не опасаясь того, что потребности могут оказаться непотребно чрезмерными. До этого светлого момента в отдельно взявшейся социалистической стране должны рулить учет и контроль, а то вдруг кому-то не по труду захорошеет. Социализм сгинул, уступив место недоразвитому капитализму с феодальными замашками, а привычка проверять и контролировать осталась. Привычки, особенно дурные, они очень стойкие. Есть у нас на учете пациент. Обострения у Виктора (назовем его так) обычно бывают ранней весной. Маниакально-параноидный синдром, возникающий с завидным постоянством. В его исполнении обычно это выглядит так: рано-рано утром чуть ли не пинком открывается дверь какого-нибудь (предугадать трудно) отделения милиции, и на пороге появляется наш герой. Бодрый до омерзения, подтянутый и энергичный, он по-хозяйски окидывает взором помещение и укоризненно заявляет:
