Жду, пока Франческа, операционная сестра, развернет мне самый чистый в Лондоне набор для экстирпации матки.
– Готово.
– А нож наточила?
– Мистер Цепов, я готова к чревосечению.
Нет, ну где у людей чувство юмора, а?
– Рейчел, сядь на мое место и сжимай матку изо всех сил! А я пошел мыться на чревосечение, пока меня Фран не прожгла глазами насквозь.
Мэттью, анестезиолог, суетится вокруг своего наркозного аппарата, как кухарка вокруг плиты с обедом для лесорубов.
– Мэтт, мы начинаем, о’кей? Через полчасика закажи пиццу, пока везут, мы управимся, наверное.
– Дэннис, ты самоуверенный павлин. Работай давай, у меня пропофола осталось последнее ведро.
Разрез. Апоневроз, брюшина. Вот она, большая синяя матка. Сука. Орган, сорок минут назад подаривший одну жизнь, а сейчас готовящийся забрать другую… Так, стоп бредить и разговаривать с матками, пора работать. Развели тут, понимаешь, мясокомбинат, твою мать.
– Зажим Роджерса! Еще один! Ножницы Мейо, пожалуйста. Сушить. – Блядь! А это что такое? – Зажим! Отсос! Зажим! Шить! Тампон. Ножницы. Отсос! Сушим!
Черт, заливает, ничего не видно. Ну что за день такой…
– Дженни, душа моя, пойдите, пожалуйста, в клинику мистера Донахью и передайте ему буквально следующее: «Мистер Донахью, мистер Цепов восхищается вашей работой и шлет вам свои комплименты».
Ошарашенная Дженни, реджистрар первого года, смотрит на меня большими глазами, как бы безмолвно спрашивая, все ли со мной нормально. Она не знает, что закодированная фраза, которую она передаст мистеру Донахью, означает буквально следующее: «Патрик, у меня пиздец. Бросай на хрен своих жен футболистов с хламидиозом и срочно дуй в операционную. У меня жопа, без тебя никак, хелп».
Через три с половиной минуты Патрик уже здесь, и мы продолжаем наше веселое шоу.
– Зажим Цеппелина, полукривой, спасибо.
– Полукривой Цеппелин еще, пожалуйста.
– Где тут мочеточник, фиг его знает… А! Вот он… ну все, слава богу…
– Нож. – Я отделяю матку от свода влагалища.
– Рейчел, не тяни сильно за матку, а то получишь ею по лицу. Бывали случаи.
– Отсос. Тампон. Шить викрил, пожалуйста.
Полуторакилограммовая матка с тупым звуком падает в железный таз. Кровить больше не из чего. Так только, по мелочи… ДВС-синдрома вроде нет.
Вставляю дренаж толщиной с палец Николая Валуева.
Все, уходим отсюда к чертовой матери, зашиваем апоневроз, подкожку, кожу. Главное – чтобы кожный шов был как можно менее заметным. Все, что ты делал внутри, – неважно.
