Возвращавшийся в каюту Самум делал вид, что внешние изменения командира его никак не трогают, и по вечерам они играли в трапс, очень сложную логическую головоломку. Победу почти всегда одерживал Шаман, что в очередной раз убеждало его, что собственное «я» под воздействием принятых препаратов не претерпело никаких изменений.
Нетрац не остался без внимания и со стороны шефа биологической лаборатории. Тот ежедневно появлялся в каюте. Раскрывал свой чемоданчик, прослушивал и выстукивал пациента, одобрительно кивал самому себе, делал очередной укол и, похлопав пациента по плечу, молча исчезал.
Раз в день каюту обязательно посещал Лузгин. Задерживался не более получаса. Задавал два-три вопроса, будто советуясь с нетрацем, и, под предлогом занятости, быстро исчезал.
Неуклюжие проверки и беспокойство друзей за его здоровье вызывали у Шамана только легкую внутреннюю улыбку.
На восьмой день заточения трансформируемого в каюте полковник пришел вместе с завлабом. Старичок быстро пробежался сканером по телу новообращенного изгоя.
— Все в полном порядке, — выдал он свое заключение. — Процесс практически завершен.
— Спасибо, профессор, — поблагодарил Лузгин.
Старичок собрал свой чемоданчик и, пожелав присутствующим всего наилучшего, покинул каюту.
— Умники умниками, а как сам себя чувствуешь? — задал полковник вопрос Смирнову. — Имечко себе новое подобрал?
— У томасолов нет имен, Сергей Иванович, — ответил Шаман. — Я сегодня Брат из Риатума.
— И что это значит?
— Значит, я там вырос и меня воспитывали посвященные этого монастыря.
— И что ты об этом монастыре знаешь?
— На таком элементарном уровне никто проверку моей личности проводить не будет. Покинув восьмую, я все равно высажусь не на родной планете. Что знают там о моем монастыре?
— Если в данном случае дать слово Колдуну, то он предложил бы с такой легендой высадить тебя не дальше гальюна.
— Вот вы все Мишку ругаете, а как его нет, то и дело к его присказкам возвращаетесь.
— Не о нем речь. О тебе думаю, да об успешном завершении операции, а главное, чтобы все вы живыми вернулись.
— Только живые и возвращаются, — уточнил Самум.
— Ты бы, остряк, помолчал, — оборвал психолога полковник. — Значит, так, если вы готовы, то завтра идете на заброску. Есть какие просьбы, пожелания?
— А попрощаться? — спросил Самум.
Лузгин весело подмигнул и вынул из кармана пол-литровую фляжку.
— Тебе можно, — пояснил он, глядя на новообращенного. — Специально спросил у профессора.
