— Я любил Тургенева как человека. Как писателю ему и Гончарову я не придаю особенно большого значения. Их сюжеты — обилие обыкновенных любовных эпизодов — и типы имеют слишком преходящее значение. Если бы меня спросили, кого из русских писателей я считаю наиболее значительными, я назвал бы: Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Герцена, которого наши либералы забыли, Достоевского, которого они совсем не считают. Ну, а затем: Грибоедова, Островского, Тютчева.
Из произведений Гоголя Л. Н. совсем не любит «Тараса Бульбу». Очень высоко ставит: «Ревизора», «Мертвые души», «Шинель», «Коляску» («игрушечка — шедевр»), «Невский проспект». У Пушкина считает неудачным произведением «Бориса Годунова».
Характерно, что перечисляя этих своих избранных, Л. Н. заметил:
— О себе я не говорю, не мне судить о своем значении.
Как‑то вечером в кабинете Л. Н. сказал мне:
— Знаете, Александр Борисович, мне представляется вот какой рисунок: из центра расходятся лучи. Центр — это духовное существо, а лучи — это все растущие физические потребности. Дальше наступает время, когда изнутри между этих лучей начинает вырастать духовная жизнь. Лучи расходятся все под меньшим углом, потом становятся параллельными, и наконец начинают сходиться, чтобы снова сойтись в бесконечно малом, т. е. не матерьяльном, а исключительно духовном центре — смерти.
26 августа. Завтра ночью я уезжаю в Ясную. Хочется побывать там до отъезда Л. Н. в Крым.
13 сентября, Гаспра. Я в Крыму и с нынешнего дня переехал из Ялты сюда к Толстым.
Когда Л. Н. повезли в Крым, я решил ехать с ними вместе. П. А.Буланже выхлопотал для Л. Н. и его семьи целый вагон от Тулы до Севастополя. Вагон этот должны были прицепить к поезду, с которым я выехал из Москвы, в Туле среди ночи.
Из Москвы я выехал 6 сентября. Когда 7–го утром я проснулся, я узнал, что к нам в Туле никакого вагона не прицепили. Это заставило меня очень беспокоиться. Я не знал, что делать. Потом оказалось, что следом за нами идет поезд «бис», к которому, вероятно, и прицепили вагон Толстых.
В Курске наш поезд простоял, целый час. К моменту третьего звонка подошел и поезд «бис». Я успел подбежать к нему и увидал Александру Львовну, Марию Львовну и Буланже, выходящих из вагона. Мы только успели издали приветствовать друг друга, и я должен был уже на ходу вскочить в свой поезд. Я весь день старался соединиться с Толстыми, и это удалось мне только в Харькове, где я остался, чтобы дождаться их поезда и ехать вместе с ними.
