Несмотря на привычку к угощениям при отцовском дворе, Эдмунд не мог не признать, что Джилберт был щедрым хозяином. Он заметил, как расширились глаза Элспет при виде огромных блюд с мясом и хлебом; когда раб стал обходить гостей с винной флягой, она только молча кивнула.
— Осторожнее! — предостерег ее Эдмунд, когда она подняла полную чашу. — С непривычки это крепкое зелье, не то что эль.
Но было уже поздно: Элспет успела сделать большой глоток и, закашлявшись, выронила чашу; золотистая жидкость разлилась по столу. Братья-торговцы, сидевшие напротив, шарахнулись в насмешливом испуге.
— Не обязательно выливать, если не нравится, — сказал один. Другой прыснул.
Элспет побагровела от смущения и не отрывала глаз от залитого стола. Эдмунд помахал рукой, подзывая ближнюю невольницу; пока та вытирала стол, он бросил на двух весельчаков суровый взгляд, вспомнив, как его отец без слов приструнивал невоспитанных гостей. Такого же сокрушительного действия он не добился, но оба потупились и снова принялись жевать.
— Спасибо, что предупредил, — прошептала Элспет, кривя рот, когда невольница отошла. — Где ты научился пить вино, хотелось бы мне знать? Все, кого я знаю, не пробовали ничего, кроме эля и молока.
Менестрель Клуаран спас его от необходимости отвечать. За столами притихли. Он взял в руки арфу и заиграл: сначала быстрый кетч, заставив всех хлопать и подпевать, потом «Стенания странника». Пока прислуга собирала со столов пустые блюда, он наполовину пел, наполовину декламировал легенду об Эннвине. Эдмунд хорошо знал эту историю от своей матери, но его заворожил странный, нежный голос певца. Даже Элспет заулыбалась, когда он запел про великана, которого приняли за гору, и про поиски котелка, возвращающего мертвых к жизни. Джилберт хрипло выразил свое одобрение и послал за новой порцией горячего эля для певца.
Наконец менестрель, невзирая на всеобщий крик разочарования, опустил арфу. Эдмунд наблюдал за ним с большим любопытством. Клуаран пользовался несомненной популярностью, однако никто не хвалил его выступление напрямую, а сам он никому не навязывал свое общество. Скромно сидя на перевернутой бочке в конце стола, он молча попивал свой эль. Только Аагард подошел к нему через некоторое время для недолгого разговора.
— Вы с Клуараном друзья? — спросил Эдмунд старика, когда тот вернулся.
Аагард ответил не сразу. Казалось, он тщательно подбирает слова.
— В прошлом он мне помогал, — проговорил он. — Полагаю, я ему тоже. В тяжелую минуту он может оказаться хорошим союзником. Но своим другом я Клуарана не назову.
