Зачарованная Элспет протянула руку к странной вещи. Как же не потрогать такую невидаль!
От крика, заметавшегося между стенами пещеры, у Эдмунда застыла в жилах кровь. Он загородил лицо ладонями, спасаясь от слепящего белого свечения.
Мгновение — и крик затих, свет погас. Когда в глазах у Эдмунда прояснилось, он увидел Аагарда, уставившегося в угол пещеры с изумленно разинутым ртом.
Перед ними стояла Элспет, вытянувшая перед собой точно окаменевшую правую руку. На руке красовалась мерцающая серебряная перчатка, сжимавшая меч из чистого, прозрачного хрусталя.
От потрясения Элспет не могла шелохнуться. Меч длиннее ее руки, горевший своим собственным светом, приковывал ее взор, от него невозможно было оторваться. Она попыталась разжать ладонь и бросить меч, но пальцы в перчатке отказывались слушаться. Как-то раз морозной зимой к ее ладошке приросла льдинка. Точно такое же жжение вызывал не желавший отделяться от ладони хрустальный меч. Она попробовала его отбросить, но попытка вызвала такую острую боль, что она вскрикнула:
— Помогите! Заберите его!
Будто сквозь туман она увидела, как Эдмунд вскакивает, опрокидывая табурет. Аагард уже стоял. Он бросился на зов, но прикасаться к ней поостерегся, подоспевшему Эдмунду тоже не позволил ее трогать.
— Боль скоро пройдет, — молвил он. Как ни велик был ее страх, как ни нестерпимы уколы игл, отдававшиеся по всему телу, Элспет заметила, насколько бледен старик. Она проглотила собственный истошный крик, глубоко дыша, и замерла, как изваяние, чувствуя, что любой шорох, любое прикосновение только усилят боль.
Когда Элспет уже испугалась, что сейчас у нее подкосятся от изнеможения ноги, боль начала притупляться. Жжение сменилось легким покалыванием, и она смогла наконец опустить руку. Меч повис у ее ноги, сияя холодным огнем. «Что это такое?!» — думала Элспет в немом ужасе.
Аагард взял ее за плечи и усадил у очага. Элспет почти не чувствовала тепла от огня. Видя, что она никак не перестает дрожать, Аагард снял с крюка на стене красную мантию и закутал девочку в нее. Богатая ткань отражала свечение меча.
— Замок открылся сам собой, — прошептала Элспет, отчаянно лязгая зубами. — Я только прикоснулась к перчатке — гляжу, она уже у меня на руке! Можете снять ее с меня?
Аагард жестом приказал ей молчать.
— Одно дело — твои желания, и совсем другое — ЕГО, — пробормотал он.
Эти слова показались Элспет бессмыслицей.
— Не могу опустить эту штуковину! — крикнула она. — Смотрите, он прирос к моей ладони. Можешь оторвать?
