— Она не умерла, — пробормотал он.
— Да кто же это, наконец?
— Кейти.
Глухой стук последовал за этим словом. Стакан Эдварда выскользнул у него из пальцев и приземлился на ковер.
— Что ты сказал?
— Кейти жива.
— Но… я не понимаю.
— Я тоже, но это так.
— Она спаслась во время кораблекрушения?
Эйдан наконец нашел в себе смелость встретиться со взглядом брата.
— Не было никакого кораблекрушения. Ее отправили в Индию, чтобы выдать за какого-то богатого плантатора, и она вполне благополучно добралась туда. Родители Кейти солгали мне.
На лице Эдварда было написано такое же смятение, какое царило в душе Эйдана.
— Но зачем?
— Понятия не имею. Она утверждает, что ничего об этом не знала. Возможно, они сделали так потому, что я упорно являлся к ним домой, желая увидеть ее, и меня надо было отогнать как назойливую муху. А может, тем самым хотели скрыть позор семьи, что продали дочь какому-то фермеру без имени, но с кучей денег.
Брат подался вперед, широко раскрыв глаза.
— Постой-ка. Так ты видел ее?
— Воплоти. Она держит кофейную лавку в Кингстон-апон-Халле.
— Кейти Тремонт? Держит лавку? Ерунда какая-то.
— Да нет, — возразил Эйдан. — Это правда. И она больше не Кейти Тремонт. Она теперь миссис Кейт Гамильтон.
— О! Нуда, разумеется.
Брат был явно потрясен.
— Я должен просить тебя никому об этом не рассказывать. Ее семья не знает, что Кейти вернулась в Англию.
— Эйдан… — Голос Эдварда сделался неровным и сиплым. — Если б это говорил мне не ты, я бы не поверил ни единому слову. Почему она не известила своих родных?
Тот пожал плечами.
— Ее отец умер в прошлом году.
Он не испытывал никаких эмоций, говоря эти слова. Так долго ненавидел этого человека, но сейчас не чувствовал ничего.
— Да, но мать не видела дочь десять лет! И брат ее теперь граф.
— Я представления не имею почему, Эдвард. Кейти попросила меня не воскрешать ее, и я согласился.
— Господи Иисусе, — выдохнул Эдвард. — Кейти Тремонт жива. А ты… что ты собираешься делать?
— Она замужем. Ее муж пока еще в Индии, но скоро приедет в Лондон.
— Ясно.
Но конечно же, Эдвард понимал все не больше самого Эйдана. Это какой-то нелепый фарс. Или трагедия. Или плохо написанная пьеса. Все в ней так перепуталось.
Эдвард поднял свой упавший стакан и забрал стакан у Эйдана. Вновь наполнил оба и опять плюхнулся в кресло.
— Спасибо за то, что рассказал мне.
— Я должен был с кем-то поделиться. А ты… — Он залпом осушил виски. Горло обожгло, на глазах выступили слезы. — Ты всегда понимал меня.
