— Слишком рискованно, — объяснила она. — Коль скоро полетят пули, есть шанс, что одна его достанет. Тогда мы проиграем, даже если победим.
— Не понимаю, чего же ты хочешь от меня?
— Он попросил Джулиана связаться с нами и передать его требования. И пообещал сохранить перемирие, пока мы не дадим ему какого-либо официального ответа. По словам Джулиана, у него сложилось впечатление, что Далт удовольствуется любым из них, хоть матерью, хоть сыном.
— Ясру я ему тоже не хочу отдавать.
— Так же, как и я. Что мне действительно хочется — это понять, что происходит. Будет бесполезно освобождать Ясру и спрашивать её, так как события произошли после наложения на неё заклятия. Я хочу знать, есть ли у тебя средства связаться с Ринальдо. Я хочу с ним поговорить.
— Ну, э-э… да, — признался наконец я. — У меня есть его Козырь.
— Воспользуйся им.
Я извлёк Карту. Посмотрел на изображение Люка. Направил свои мысли в определённое русло. Изображение изменилось, ожило…
Там были сумерки, и Люк стоял у лагерного костра. На нем было знакомое зелёное обмундирование, а на плечах лёгкий коричневый плащ с застёжкой в виде Феникса.
— Мерлин, — доложил он, — я могу двинуть войска хоть сейчас. Когда ты захочешь ударить по этому местечку и…
— Погоди с этим делом, — прервал я его. — Есть нечто иное…
— Что?
— Далт у ворот, и Виала хочет поговорить с тобой прежде, чем мы раздолбаем его.
— Далт? Там? В Эмбере?
— Да, да и да. Он говорит, что уберётся отсюда, если мы отдадим ему две вещи, которые он желает больше всего на свете — тебя и твою мать.
— Это бред.
— Да. Мы тоже так думаем. Ты поговоришь об этом с королевой?
— Разумеется. Проведи ме… — Он заколебался и посмотрел мне в глаза.
Я улыбнулся. Я протянул руку.
Он потянулся вперёд и взял её.
Внезапно он очутился в гостиной. Он огляделся, увидел Виалу. И тут же отстегнул пояс с мечом и отдал его мне. Он приблизился к ней, припал на колено и склонил голову.
— Ваше Величество, — проговорил он. — Я явился.
Она протянула руку вперёд и коснулась его.
— Поднимите голову, — сказала она.
Он поднял лицо и её чувствительные пальцы пробежали по нему.
— Сила, — произнесла она, — и печаль… Значит, вы и есть Ринальдо. Вы принесли нам немало горя.
— Это обоюдно, Ваше Величество.
— Да, конечно, — ответила она. — Учинённые и неотомщенные несправедливости имеют склонность обрушиваться на невиновных. Насколько далеко такое зайдёт на сей раз?
— Это дело с Далтом? — переспросил он.
— Нет. Это дело с вами.
