Я пойду на встречу с ним и получу ответы. Или убью его, пытаясь получить ответы.
Но тут у меня возник еще один вопрос. Этот тип связался со мной через Карту. Откуда она у него взялась? Как он ее раздобыл? Я нахмурился. Насколько мне было известно, Эйбер нарисовал всего две карты с моим портретом: одну для Фреды и еще одну — для себя. Но если Карты умели изготавливать отец и Эйбер, может быть, и другие члены нашего семейства были не лишены такого таланта… Я решил, что нужно будет попозже расспросить Эйбера об этом.
Достав колоду волшебных Карт, которую мне дал Эйбер, я разыскал Карту отца. Глядя на нее, я постепенно сосредоточился и ощутил странное шевеление вдали, а потом возник контакт… Я услышал голос, но отца не увидел.
— Кто это? — спросил он.
— Это Оберон. Мне нужно поговорить с тобой.
— Сейчас не самое удачное время.
— Очень может быть, что я нарвусь на засаду. Мне нужен твой совет.
— Подожди…
И все. То есть — ничего. Я не понял: то ли он намеренно прервал контакт, то ли что-то или кто-то нарушил связь между нами.
Еще дважды безуспешно попытавшись установить связь с отцом, я спустился вниз, взял из скромного арсенала на первом этаже небольшой арбалет, зарядил его стрелой и вернулся к себе. Я пробыл у себя ровно столько времени, чтобы написать записку о том, что со мной произошло и куда я направился. Если бы дома объявился отец, он мог бы последовать за мной, если бы записку обнаружили Эйбер и Фреда, они бы поняли, что стряслось… и что тот человек, который почти наверняка не был Локе, а лишь играл его роль, скорее всего, обманул и убил меня. Потом я пристегнул к перевязи заколдованный меч, который Эйбер позаимствовал для меня в отцовских покоях.
— Я ухожу, — сообщил я Порту. — Как только мимо будут проходить Эйбер или Фреда, впусти их. Скажи им, что я оставил для них записку на письменном столе.
— Слушаю и повинуюсь, господин!
Я захватил с собой две карты — отцовскую и ту, на которой Эйбер изобразил мою спальню — и убрал их в кошель, притороченный к поясу. Затем я взял ту Карту, которой меня снабдил Псевдо-Локе, и отправился на площадь Цагот на полчаса раньше условленного времени.
Как на картинке, так и наяву, место под названием Цагот являло собой небольшую, вымощенную большими каменными плитами площадку. Темные дома подступали к ней со всех сторон. Четыре луны плавали по небу в разных направлениях, звезды кружились подобно светлякам. Я огляделся по сторонам в полумраке и рассмотрел у дальнего края площади несколько статуй отвратительно обезображенных людей с мечами в руках. Только там и можно было спрятаться, что я и сделал. Ушел за статуи и присел на корточки за пьедесталом одной из них. Отсюда был виден центр площади, а меня видно не было.
