«На этой страшной высоте...» | страница 12
1930
«Весна у нас на витрине…»
Весна у нас на витрине,
Подстрижена и чиста, —
Модное платье сине,
И красят оба моста.
И дымные фабрик сети
Поймали солнечный шар,
И хоть не смуглеют дети,
Но плавится тротуар.
А небо висит на рее —
Поломанное крыло…
Тепло, как в оранжерее,
Беспомощно и тепло.
Ползет с потайных задворок
Смешная моя тоска,
Как стружки яблочных корок,
Над городом облака.
Поставив мольберт-треножник,
В толпу внеся табурет,
Их краски найдет художник,
И воспоет поэт.
Но по домам чердачным,
С наброском с глазу на глаз,
Найдет он, что неудачно,
В сотый, наверно, раз.
Будет мертветь в полете
Каждый весенний тон,
К небу в плавном полете
Взвился вокруг бетон.
И если я снова плачу,
И больше надежды нет,
Значит, опять на дачу
Пора покупать билет.
ВЕСНА У НАС НА ВИТРИНЕ (2-й вариант)
Жарче печи и крепче — засов!
Мы сегодня во власти зимы,
Черепаховым гребнем лесов
Седину подкололи холмы.
Отшумели на крыше дожди,
Истрепали голодную плеть,
Ты не стой у окна и не жди,
Ты уже опоздала лететь.
За чертой неживой полосы
Уж давно треугольники стай,
Ты боялась осенней росы
И в морозы — не улетай.
Ну куда же, куда же одной,
Наверху, не узнавши дорог,
Уходишь, разминувшись с весной,
Через наш позабытый порог?
1930
В КИНЕМАТОГРАФЕ
Музыка рыдала виновато:
Счастье, счастье, ты приходишь поздно!..
Млечною дорогой аппарата
На экран спускались кинозвезды.
И сияли райскими лучами,
И звенели голосами меди,
В темноте за женскими плечами
Волновались бледные соседи.
Погружались на мгновенье в Лету,
Покупали храм и колоннаду,
Приглашали шепотом к буфету
На антракте выпить лимонаду.
Шли легко вверху, над облаками,
Не боясь ни смерти, ни разлуки,
И сжимали влажными руками
Чьи-то подвернувшиеся руки.
Счастье шло от вздохов вентилятора,
На экране волновалось море,
В коридоре райского театра
Выметали служащие горе…
Саксофон архангельской трубою
Подтверждал видения легенды…
Кто б ты ни был — это мы с тобою
Замыкаем свадьбы хэппи-энды.
1931
БАБЬЕ ЛЕТО
Веселой лени голос призывней,
И нет печали. Нет давно тоски.
Ленивым летом, в полдень, после ливней
В зените нитей никнут пауки…
Из сердца тянут солнечные клещи
Последних слез — невыплаканный след,
Как выцветают бабьим летом вещи,
Но в складках платья неподвижен цвет.
А на стене за стеклами отсветы
И северный незрелый виноград,
Над сеткой легкие ракеты
Откидывают мяч назад…
Жужжит истомы тайная тревога,
Но это просто и не в первый раз,
Что глаз зовущих слишком, слишком много,
Отяжелелых и незорких глаз.
Пусть дрожью обволакивает вечер
Книги, похожие на «На этой страшной высоте...»