Сестра покачала головой и, не проронив ни слова, вернулась на кухню. Джеми, не вставая с пола, отмотал еще бумаги, аккуратно вытер мою туфлю и посмотрел на меня.
— Извини, — произнес он. — У нас это больная тема.
Я кивнула, не зная, что ответить. Просто сложила кухонное полотенце и последовала за Джеми на кухню, где он выбросил использованные салфетки в мусорное ведро из нержавеющей стали. У окон, выходящих на террасу, Кора накрывала большой белый стол. Я молча смотрела, как она сворачивает полотняные салфетки и кладет рядом с каждой из трех тарелок, потом раскладывает столовое серебро: вилки, ножи, ложки. Еще там лежали тканевые подстилки под тарелки, стояли бокалы для воды и большой стеклянный кувшин, в котором плавали ломтики лимона. Подобно всему остальному в доме Коры, стол выглядел словно картинка из глянцевого журнала — слишком прекрасно для реальной жизни.
Едва я подумала об этом, как раздался громкий рокочущий звук. Будто бы дедушка заснул после обеда в мягком кресле и теперь сладко похрапывает, вот только шум доносился сзади, из прачечной комнаты. Я оглянулась и увидела собаку.
Вернее, сперва в глаза бросилась большая лежанка, покрытая чем-то вроде овечьей шкуры, гора игрушек — пластиковые кольца, бутафорские газеты, веревочные косточки — и сидящий прямо оранжевый цыпленок, самый яркий из всех. Только потом я разглядела маленького черно-белого пса, который лежал на спине лапами кверху и храпел. Довольно громко.
— Это Роско, — пояснил Джеми, открывая холодильник. — Будь все как обычно, он бы тебя поприветствовал, но сегодня его выгуливали в первый раз и, похоже, он здорово устал. Думаю, инцидент в коридоре приключился именно из-за этого. Пес совсем обессилел.
— Вот если бы он сделал свои дела на улице, — заметила Кора, — это было бы необычно.
Из прачечной донесся очередной мощный всхрап. Казалось, носоглотка Роско вот-вот взорвется.
— Давайте наконец ужинать, — сказала Кора, отодвинула стул и села.
Я подождала, пока Джеми не займет место во главе стола, и тоже опустилась на стул. Слева от меня стоял соусник с подливкой для спагетти, и, уловив исходящий от него аромат, я поняла, что умираю от голода. Джеми взял тарелку Коры, положил на свою, достал немного макарон, плеснул соуса, добавил салат и передал обратно. Жестом попросил мою тарелку, затем наполнил свою. Все было так церемонно и нормально, что мне вдруг стало не по себе, я бросила взгляд на Кору и потянулась за вилкой только после того, как сестра начала есть. Странно, ведь она давным-давно перестала быть для меня примером. Впрочем, когда-то я всему училась у нее, видимо, привычка — вторая натура.
