Ракель поцеловала мать и села у кровати. Она отжала ткань и вытерла пот со лба раненого. В этот момент он открыл глаза и спросил:
— Я уже умер?
Ракель успокоила его и дала ему немного бульона. Раненый снова закрыл глаза.
Спустя какое-то время вернулась Юдифь.
— Я немного поспала, — сказала она. — Я отдохну здесь, на случай, если я понадоблюсь.
Андреу и Фелип снабжали их холодной водой и чистой тканью. Они поддерживали огонь и приносили матери и дочери хлеб, маслины и фрукты.
Жилберт начал беспокойно метаться по кровати, с усилием пытаясь пошевелить раненой рукой, а затем попытался сорвать удерживающие ее повязки. Ракель прижала его руку своей ладонью, но он отбросил ее.
— Мама, помоги мне, — сказала она. — Он пытается освободить руку. И если он будет так метаться, боюсь, что сползут бинты, которыми перевязала нога, — добавила она. — Там перевязка не такая тугая. Он очень силен, и я не смогу долго удерживать его.
— Надо позвать твоего отца, — сказала Юдифь.
Андреу, стоявший позади Ракель, стремясь помочь, но опасаясь помешать, без звука вышел из комнаты.
Исаак внимательно выслушал сердце больного и его затрудненное дыхание, изо всех сил стараясь удержать его на месте, чтобы осмотреть.
— Нам надо успокоить его и снять жар, — сказал Исаак, выпрямляясь. — Я надеялся, что сильный организм сам сможет справиться с наиболее тяжелыми последствиями произошедшего, но, по-видимому, я требовал слишком многого.
— Почему ты так неуверен, отец? — спросила Ракель.
— Потому что ему нужен отдых и покой, а нам скоро придется уехать отсюда. В каждом лекарстве есть и благо и зло, дитя мое. Ты знаешь это. Сейчас не лучшее время использовать эти составы. Но… отмерь дозу и увлажни этим составом ему губы. Пока ты будешь это делать, Андреу крепко прижмет его плечи к кровати.
Пока Исаак склонялся над больным, Фелип пришел на помощь своему товарищу.
— Давайте я это сделаю, — сказал он. — У меня руки подлиннее, чем у моего приятеля.
— Который час? — спросил Исаак.
— В темном небе видны только первые проблески рассвета, — сказал Андреу. — И ветер стих.
Ракель смочила губы молодого человека сильнодействующим составом, и постепенно его плечи расслабились, неперевязанная рука упала, вытянувшись вдоль тела, и, казалось, он заснул.
— Он затих, отец. Может быть, мне…
— Не давай ему больше. Смочи ему губы водой и пусть спит.
Исаак вернулся в свою комнату, оставив жену и дочь сидеть с раненым. Лучи рассвета проникали через щели в ставнях, и огоньки свечей становились все бледнее. Ракель бросила взгляд на молодого человека.
