Она указала пальцем на его руку, все еще сжимавшую письмо.
Перехватив ребенка другой рукой и оперев его о бедро, ее мать извлекла бумагу из руки мертвеца и осмотрела се.
— Это письмо, — разочарованно произнесла она. — И к тому же все измазанное кровью. Я-то думала, что там могут быть деньги.
Марк взял у нее бумагу.
— Вряд ли, сестра. Кто бы ни убил его, он срезал с его пояса кошелек и забрал деньги. Я передам это епископу.
— Но епископ уехал, — возразила ему сестра.
— Тогда я передам это тому, кого они оставили вместо него, — сказал он. — Это все, что он сказал? — спросил он племянницу. — Они захотят это знать.
— Я не знаю, — ответила она, не желая ничего ему говорить. — Наверно, да. Но он толком ничего сказать не смог.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила се мать.
Девочка потрясла головой, не сумев объяснить.
— Я не знаю. Я его понимала, но он толком ничего и не сказал.
— Он умирал, — произнес ее дядя.
— Да кто ты такая, чтобы судить о словах святых людей? — сказала се мать и ухватила ее за ухо. — Уверена, что воды ты так и не принесла. Как я буду готовить обед без воды?
— Иди к колодцу, — сказал дядя Марк. — Это намного ближе.
— Она не сможет набрать воды из колодца, — сказала мать. — Ведро слишком тяжелое.
— Тогда пойди сама, ленивая неряха, — бросил он.
И маленькая девочка в слезах помчалась домой, а взрослые продолжали препираться до самого дома.
Дон Арно де Корнильяно, каноник викарий епархии Жироны в отсутствие епископа внимательно оглядел лежавшую перед ним мятую, испачканную кровью бумагу. Разобрать можно было только одно слово — «преосвященство» и фрагменты слова «епископ». Остальные слова были покрыты кровью написавшего ее человека. К тому же кровь монаха плотно запечатала документ, почти так же прочно, как воск. До сих пор никто еще не осмелился вскрыть его.
Дон Арно с отвращением посмотрел на неряшливого человека, пришедшего во дворец. От него сильно воняло из-за возлияний прошлой ночи, а кроме того, он был раздражающе настойчив. Несмотря на это, он сделал все как положено: выслушал сообщение, осторожно взял пропитанное кровью письмо и приказал, чтобы тело монаха с должным почтением отвезли во дворец епископа. Он было собирался приказать секретарю открыть письмо, но остановился. Возможно, оно было предназначено лично Беренгеру. Вскрытие письма обязательно оставит следы. Ему не следовало делать этого до тех пор, пока он не узнает, кем был этот мертвец.
— Скажите человеку, который принес письмо, чтобы он подождал нас здесь, — сказал он. — И проследите, чтобы он никуда не ушел.
