— Где были стражники? — спросил Беренгер, епископ Жироны, когда ему сообщили о происшествии.
— Городские стражники играли в кости перед воротами еврейского квартала, они как раз приканчивали бурдюк вина, — сказал капитан. — Наш патруль был в другой части города. Ясно, что необходимо больше патрулей. Я удвою их число.
Жирона, пятница, 18 апреля
— Дорогой друг! — кричал торговец зерном, по виду вполне преуспевающий, своему приятелю, который занимался продажей овечьей шерсти. — Я только что вернулся. Какие новости?
— Есть множество новостей из Барселоны, — сказал торговец шерстью. — На верфях работа идет полным ходом, настроение в городе отличное. Уверен, что ваша торговля на подъеме.
— Все вполне хорошо. С этими недостачами, остатками и правительственным контролем за ценами трудно прилично заработать на торговле зерном, — сказал он. — Епископ по-прежнему собирается ехать в Таррагону? — добавил он. — Когда я уезжал, еще высказывались сомнения, поедет ли он.
— К сожалению, поедет.
— И когда он отправляется?
— Во вторник, на рассвете, как я слышал, — сказал торговец шерстью. — И берет с собой господина Исаака, своего врача. Мне это не нравится.
— А в чем дело?
— Господин Исаак — и мой врач тоже. Дорога в Таррагону длинная, проходит по горам. Такой путь за один день не осилишь. Их не будет целый месяц или даже больше. Много чего может произойти за это время.
— Возможно, он оставит заботиться о нас свою красавицу дочь. — Торговец заговорщически подмигнул другу.
Торговец шерстью не поддался на похотливый намек.
— Он берет с собой жену и дочь, — натянуто произнес он, — и ученика. Будем надеяться, что никто не заболеет до его возвращения.
— А кто остается вместо епископа, чтобы заниматься делами епархии? Монтерранес?
— Нет. Дон Арно де Корнильяно.
— Это невозможно, — сказал торговец зерном. В его голосе прозвучала смесь гнева и недоверия. — Не могу поверить.
— Почему вы так говорите? Это странно, но не невозможно.
— Да он терпеть не может его преосвященство. И он такой хилый! Удивляюсь, что кто-то может всерьез рассчитывать на него.
— Я говорил об этом отцу Бернату, — сказал торговец шерстью. — И этот добрый монах заметил, что ему предстоит подписывать документы, а не достраивать собор, а для этого его сил достаточно.
— Но почему на этот пост назначили худшего из врагов епископа?
— А почему бы и нет? Это означает, что он будет очень занят и ему некогда будет устраивать епископу различные пакости. К тому же его преосвященство сейчас в большей опасности, чем до вашего отъезда, друг мой. По крайней мере таковы слухи.
