Тут сын Кимихико стал капризничать и проситься к маме, и отец легонько стукнул его по попке:
— Топай к матери. И смотри веди себя прилично!
Глядя вслед нетвердо бредущему малышу, Хинако промолвила:
— Вот уже и ты стал прекрасным отцом…
Тот заметно смутился:
— Так, поди, тридцать три уже. Не я один. Все наши — старики-старухи. Ютака унаследовал семейное дело, сельским хозяйством занимается. Кёдзо — в сельхозкооперативе. Юкари замуж вышла за магазин Фудзимото. — Кимихико вываливал новости об одноклассниках.
— А Саёри? Не знаешь, где она теперь?
Кимихико помрачнел и, помедлив, спросил:
— Так ты ничего не знаешь? — (Хинако отрицательно покачала головой. Сердце сжалось в дурном предчувствии.) — Умерла она.
Стук колес вдруг показался нестерпимо громким, а лицо Саёри с потрясающей заразительной улыбкой треснуло в памяти, как стекло. Не находя слов, Хинако слушала бывшего одноклассника, делившегося с ней печальными подробностями. Оказалось, что Саёри погибла в результате несчастного случая летом, еще перед третьим годом обучения в средней школе.
Не может этого быть… После отъезда Хинако из Якумуры Саёри неизменно присутствовала во всех ее детских воспоминаниях. Разум отказывался соглашаться с тем, что лучшей подруги уже почти двадцать лет нет в этом мире, ведь в сердце Хинако она все это время оставалась живой.
— Вы с ней подругами были… — участливо протянул Кимихико, глядя в ее застывшее лицо.
Как же она до сих пор ничего не знала? Ведь бабушка столько раз навещала могилу деда, неужели ей никто не рассказал? Хотя о чем это она? Бабушка в последнее время стремительно выживает из ума. Если что-то и слышала, это наверняка тут же вылетело у нее из головы.
Саёри ушла из этого мира, оставив подругу в неведении. Хинако не смогла бы описать свои чувства — ее словно предали.
Поезд бежал сквозь долину вдоль берега реки. На дне долины громоздились домики — бетонные квадратные коробки с ослепительно синими и красными крышами. Из динамика донеслось: «Станция Сакава. Просим вас не забывать в вагоне свои вещи».
Сакава была ближайшей к Якумуре станцией.
В передней части вагона показалась женщина с грудным ребенком на руках. Кимихико махнул жене — вероятно, это была она — и, тепло попрощавшись, ушел. Хинако бесстрастно смотрела ему вслед, чувствуя, как весть о смерти Саёри хлопьями черной тоски медленно оседает в сердце.
Мужчина спускался по горной тропке. Белые одежды, котомка через плечо, соломенные сандалии — все выдавало в нем паломника.
