Егоров похлопал себя по карманам, проверяя, где папиросы. Садиленко протянул ему кисет с махоркой. Свернув цигарку, Алексей уселся поудобнее.
— Мы выполняли задания и разведуправления фронта, и оперативного управления. Мы были и разведчиками, и подрывниками, уходили во вражеский тыл и на горных дорогах нападали на колонны машин, на мелкие подразделения гитлеровцев, брали «языков», подрывали склады. Кстати, и последнее задание, на выполнение которого я ходил с ротой, было нападение на немецкий склад боеприпасов. Это было совсем недавно, в январе, в Геленджике. Мы догадывались, что готовится десантная операция, но куда — не знали. На всем побережье от Туапсе до Геленджика части морской пехоты тренировались в высадке на укрепленный берег, в штурме блокгаузов, в преодолении заграждений. Началась усиленная разведка немецкой обороны вдоль всего берега от Новороссийска чуть ли не до Таманского полуострова. Катера зачастили: то идут высаживать разведчиков, то снимать, то диверсионные группы забрасывать. Как часто бывает, — Егоров усмехнулся, — усиленное движение катеров и поиски разведчиков насторожили немцев. От новороссийских партизан стало известно, что враг усиливает оборону побережья: проволочные заграждения выносятся в воду, минируются, вдоль берега сооружаются дзоты, а между Южной Озерейкой и совхозом Абрау-Дюрсо поставлено несколько тяжелых артиллерийских батарей, для которых создан склад снарядов. Склад был обнаружен партизанами почти сразу за артиллерийскими позициями. Там есть небольшая веточка к совхозу от станции, вдоль нее и громоздились штабеля ящиков и корзин со снарядами.
Отряду было приказано не позднее второго февраля уничтожить склад. Уже потом мы узнали, что в ночь на четвертое февраля был назначен десант в Новороссийск, а нам надлежало оставить вражеские орудия без боеприпасов.
С подрывниками нашей роты шли несколько человек прикрытия и еще разведчики, хорошо знавшие берег. Нагружены были тяжело — взрывчатка, мины, патроны и гранаты для возможного боя.
Егоров оглядел партизан: притихли, слушают. Только еще теснее сдвинулись.
— Из Геленджика вышли в кромешной темноте. Погода — не приведи господи. С гор срывался сильный северо-восточный ветер — знаменитая бора. Зарядами бил колючий дождь со снегом. На катере укрыться негде, стояли прямо на палубе. Плащ-палатки от дождя и ветра задубели, телогрейки промокли. Катер шел довольно далеко от берега, курсом на север. Глухо работали моторы. Шли долго, казалось, что и район высадки миновали. Но вот моторы умолкли, катер повернул к берегу. Впереди еле заметно мелькнул огонек. Катер мягко ткнулся в отмель, и бойцы попрыгали прямо в воду.
