Невероятное влечение | страница 15
Герцогиня внимательно посмотрела на сына, словно ожидая его слез. Но Стивен никогда не стал бы плакать — и уж точно не публично. Он лишь мрачно кивнул матери, и они направились через анфиладу комнат. Даже если герцогиня и ожидала от сына проявления печали, он никогда не стал бы открыто демонстрировать подобные чувства. Кроме того, Стивен мастерски контролировал себя. Он давным давно, еще маленьким мальчиком, твердо усвоил, что самообладание было настоящим спасением.
В человеке, лежавшем на смертном одре, теперь невозможно было узнать одного из самых могущественных аристократов королевства. Дифтерия истощила тело больного, оставив вместо прежнего крепкого мужчины маленькую изможденную тень. Тело Стивена напряглось, и на один короткий миг он даже потерял свой хваленый самоконтроль. Как же ему не хотелось в этот момент, чтобы отец умирал!
В конце концов, этот человек вырастил его, относился как к родному сыну, дал ему абсолютно все…
Глаза герцога открылись. Его унылый взор, который сначала показался мутным, несфокусированным, тут же сосредоточился на сыне.
Стивен прошел вперед, все еще ощущая мучительный страх и в полной мере осознавая теперь, когда уже было слишком поздно, что он любил герцога — несмотря ни на что.
— Могу ли я что нибудь сделать для вас, ваша светлость? — спросил Стивен и в ту же секунду понял, как сильно хочет взять руки отца, крепко сжать их и сказать, что он так ему благодарен — и что отец не должен умирать!
Они внимательно смотрели друг на друга. И внезапно сознание Стивена пронзила мысль: в этот последний момент жизни герцога ему бы очень хотелось знать, что отец им доволен. Наследник не слышал в свой адрес ни единого слова похвалы, лишь критику, осуждение, упреки. А еще длинные нотации о долге, усердии и стремлении к совершенству. И проповеди о характере и чести. Время от времени случались даже удары, жестокая порка хлыстом. И никогда не раздавалось ни единой похвалы. Поэтому сейчас Стивен так отчаянно хотел услышать хотя бы одно слово одобрения — и, возможно, выражения привязанности.
— Отец?
Герцог продолжал смотреть на сына, губы Тома скривились в презрительной усмешке, словно он знал, чего хотел Стивен.
— Клервуд — это все, — прохрипел отец. — Твой долг — заботиться о Клервуде.
Стивен лихорадочно облизал пересохшие губы, ощущая странную тревогу, почти отчаяние — целую гамму доселе незнакомых ему чувств. Герцог мог умереть в любое время, возможно, в это самое мгновение. Так что же — он был доволен сыном? Гордился им? Может быть, даже любил его?