Он извлек из конверта записку и стал читать. Боже, с каким вниманием я наблюдал за ним! Мои глаза впились в него, как пиявки. Он изменился в лице, казалось, кожа у него за ушами съежилась, а глаза сделались узкими, как у монгола. Шок. Паника. Он ухватился рукой за стену, чтобы не упасть. Потом медленно снова пошел к двери. Я видел, как он настороженно крадется к ней, будто она живое существо. Чуть приоткрыл ее и выглянул наружу. Потом снова закрыл и неровными шагами, шатаясь, вернулся в комнату и плюхнулся в кресло. Он взял бутылку и выпил прямо из горлышка. И, даже поднося бутылку ко рту, он с опаской поглядывал на дверь.
Я опустил бинокль.
Виновен! Виновен, черт возьми, и пусть полиция будет проклята!
Моя рука потянулась было к телефону, но я тут же ее отдернул назад. Какой в этом толк? Они теперь даже и слушать меня не станут. Если я скажу: «Вам надо видеть его лицо», и тому подобное, то могу услышать в ответ: «Каждый испытывает потрясение, получив анонимное письмо, независимо от того, что в нем написано». У них есть реальная, живая миссис Торвальд, и они могут мне ее продемонстрировать или думают, что могут это сделать. А я должен им предъявить мертвую миссис Торвальд. Я из своего окна должен показать им ее труп.
Но пусть он сам сначала мне покажет.
Прошло много часов, прежде чем я придумал, как это сделать. Все это время я прикидывал и так и эдак. А он тем временем метался по комнатам, как загнанный зверь. Меня заботили две вещи: как не обнаружить себя и как увидеть то, что он не сможет утаить.
Я опасался, что он выключит свет, но если он что-то задумал, то ему придется ждать темноты, поэтому у меня еще было какое-то время. Может быть, он и не хотел бы что-то предпринимать, но обстоятельства вынудят его. Хотя он понимал, что любое действие более опасно, чем выжидание.
Я не обращал внимания на то, что происходит вокруг, все мои мысли были сосредоточены на том, чтобы любым способом вынудить его открыть мне то самое потайное место, чтобы я, в свою очередь, мог сообщить о нем в полицию. А происходило вот что.
Именно в силу моей зацикленности на главном я как-то не придал должного значения тому, что происходило тоже у меня на глазах в тот вечер.
Хозяин дома или кто-то другой привел, по-видимому, потенциального квартиросъемщика в квартиру на шестом этаже, где ремонт был уже закончен. Эта квартира размещалась над Торвальдами, двумя этажами выше, а на пятом этаже все еще шли работы. И тогда моему взору предстало странное зрелище, совершенно случайно, конечно, возникшее. Хозяин дома или его агент и съемщик квартиры появились в окне гостиной шестого этажа как раз в тот момент, когда Торвальд стоял у окна своей квартиры на четвертом этаже. Потом все мужчины одновременно, словно по команде, вышли из гостиной и вскоре появились у кухонных окон. Это показалось мне очень странным, все трое действовали совершенно синхронно, словно марионетки на одном поводке. Такого, может быть, вы не увидите в ближайшие пятьдесят лет. После этого синхронность их действий разрушилась и больше не повторялась.
