Арсений вел себя с простотой и искренностью. Каждому — кто бы его ни спрашивал — он открывал свой помысел, и потом это приводило к искушениям, которые доставляли ему страдания.
Позже Старец писал: «Будучи новоначальным, я очень устал и измучился, пока не нашел того, чего желал. Конечно, причиной этого были мои многие грехи, и произошло это для того, чтобы я расплатился за некоторые из них. А второй причиной моих страданий была моя деревенская неотесанность, из-за которой я вверял себя всякому встречному. Благодарю Бога за все, потому что это принесло мне большую пользу[37]».
Также Арсений пострадал и от некоторых, не имевших рассуждения зилотов. Он думал, что их называют зилотами из-за того, что у них много ревности[38] и они много подвизаются. Но зилоты заморочили ему голову и даже хотели его заново крестить, несмотря на то что он был крещен святым Арсением и к тому же по старому календарю. Позже Старец говорил: «Вначале, пока я духовно не оперился, никто мне не помог, все меня отталкивали. Потом я встретил Святых».
Несмотря на то что он не нашел того, чего искал, пройденные испытания пошли ему на пользу и многому научили. Подвергаясь опасности, — как он сам говорил — «потерять и тот немногий ум, который имел», Арсений решил по семейным обстоятельствам вернуться домой.
Как раз в это время он получил письмо от своего отца, который просил его о помощи. Старший брат женился, и отцу приходилось трудно. Осознавая ответственность и обязанности перед семьей — особенно перед младшими братьями и сестрами, — Арсений откликнулся на отцовскую просьбу.
Однако он имел мужественную душу. Безрезультатное посещение Святой Горы не притупило его ревности и не угасило его упования.
Снова он начал трудиться плотником в Конице и в окрестных селениях. Он поддерживал отца материально и помогал ему в крестьянских полевых работах. Младшей сестре он купил швейную машинку и собрал для нее приданое — пятьдесят золотых монет.
Тайно он давал милостыню многим беднякам. Он помогал семьям, которые потеряли на войне близких, и безвозмездно делал им двери и окна. Он был любим всеми.
Его жизнь в миру была постоянной духовной борьбой и подготовкой к жизни монашеской. Днем он напряженно работал и держал пост, а большую часть ночи проводил в бдении — с молитвами и псалмопениями, совершал поклоны. Он выбрал себе для жизни сырой подвал, а для большей аскезы спал прямо на цементном полу. После усталости многотрудного дня тело просило покоя. Однако любочестный Арсений считал, что у него было бы оправдание отдыхать лишь в том случае, если бы у него были ампутированы ноги. Так, делая над собой усилие, он совершал свой любочестный подвиг.
