Всё, что происходило на манеже после этого, пролетело мимо его сознания. Он не замечал кривляющихся обезьянок, жонглёрских факелов, не слышал дружного смеха вокруг, не обратил внимания даже на слонов, стоящих на задних ногах и кидающих друг другу мяч. Всё время представления, всю дорогу до дома, да и всю следующую ночь в душе у Гарри летали и кувыркались маленькие воздушные гимнасты. Впрочем, со стороны его восторг выглядел неплохо - тётя, Дадли и даже доктор восприняли всё как полное выздоровление. Один Вернон испытывал некоторые смутные сомнения насчёт столь внезапной перемены в племяннике…
Глава пятая.
Дурсль держал в доме множество разных электроинструментов. И он, конечно же, мечтал приобщить своего отпрыска к великому таинству закручивания всяческих гаек посредством этих визжащих игрушек. Дадли их боялся дОсмерти. Виду, правда, не подавал - не солидно. Он просто при виде какого-нибудь перфоратора деловито убегал играть в мяч. А Гарри, который всё время болтался поблизости, оставался с расстроенным дядей и его артефактом. Излишне агрессивная совесть не позволяла мальчику ретироваться вслед за братом. И так получилось, что к пяти годам он уже прекрасно мог отличить перфоратор от дрели, переключить реверс и знал, чем следует бурить кирпич, а чем - деревянную планку. Когда Дурсль и Поттер «уединялись» с электрическим монстром, Петунья не хуже самого монстра визжала на весь дом, чтобы Вернон не давал эту гадость ребёнку в руки.
- Эта «гадость» держит весь дом, - бурчал Вернон в усы и подмигивал племяннику, крепко удерживая дрель, пока Гарри нажимал на «курок».
Пережив кое-как холодность сына к венцу человеческого прогресса, Вернон решил, что бедный ущербный мальчик ни в чём не виноват и надо бы к нему относиться помягче. Поэтому он не жалел денег на подарки для Дадли, а ежедневные любимые сыном пирожные, привезённые из лучшей кондитерской стали просто святым делом. Между тем, помимо своей воли, Дурсль сильно привязался к племяннику и в тайне уже представлял его в роли своего помощника на производстве. Не умея как следует проявить свои чувства, Вернон даже как-то подсунул Гарри запрещённую шоколадку, за что здорово тогда влетело - сначала Гарри, у которого на лбу рядом с «молнией» образовалась характерная сыпь, а после проведённого Петуньей расследования - и самому Вернону.
Так как детям было уже по пять лет, их записали в Муниципальную начальную школу. Учительница их класса, чопорная и суховатая мисс Штрассмайер, по непонятным причинам внушала Петунье полное доверие. И первого сентября, с боем напялив на Гарри белую рубашку и снабдив детей цветами, Петунья повела их на первое занятие. Дадли потребовал себе целых три букета (Вернон восхищался щедростью сына). Потом, между прочим, было очень трудно их у него отнять. Но миссис Дурсль, применив весь свой дипломатический талант, сумела обменять букеты на шоколадного зайца.
