потому что у поезда много вагонов, а слово
слон считается более длинным, чем слово
бабочка, потому что слон большой, а бабочка маленькая.
Первым, кто попытался эмпирически оценить, могут ли дети различать слово и обозначаемый им объект, т. е. денотат слова, был Жан Пиаже. С этой целью Пиаже расспрашивал детей о том, что произойдет с "вещью", если мы как–то изменим ее имя. Например, что будет, если Солнце назвать Луной? Или собаку назвать кошкой? По данным Пиаже, лишь на десятом–одиннадцатом году жизни дети осознают, что связь между именем и предметом носит произвольный характер и что с переименованием вещи ее свойства не изменятся.
Любопытны данные американских исследователей, которые приводит Т. Тульвисте. Оказывается, что даже те дети, которые считали, что можно переименовать собак в кошек и наоборот, на вопрос, какие звуки будет издавать переименованная в кошку собака, отвечали, что она будет мяукать!
Многие ученые стремились понять, переносят ли дети на слова свойства обозначаемого им предмета. С этой целью задавались вопросы наподобие: "Слово дождь мокрое или нет?" Или: "Начинается ли сама машина на букву "м"?" Свойства слова редко переносились на предмет, зато довольно часто слово дождь действительно оказывалось "мокрым", т. е. свойства предмета или признака приписывались слову.
По–видимому, ребенок, даже научившийся читать сам, без помощи взрослых, недостаточно ясно усваивает разницу между словом и его денотатом.
