Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах] | страница 20

— Стой, кто идет? — слышу окрик.

— Свой, дипкурьер, — отвечаю.

— Курье-еер, — протянули из темноты недоверчиво. — А не шпион, часом? Стой, ни с места!

Я пытался объяснить, кто я, но мне не верили. Так и пришлось стоять под прицелом красноармейцев, пока не явился командир и не вызволил меня.

Трудно было возить тогда почту и в Эстонию. После пограничного пункта в Ямбурге (ныне Кингисепп) ехать дальше до Нарвы надо было на подводе (железные дороги бездействовали), а от Нарвы, если повезет, добираться до места на поезде.

Однажды, когда я и один из членов нашей делегации ехали в город Юрьев (Тарту) в товарном вагоне, у него загорелись буксы. От ветра пламя быстро разгорелось, занялся и пол вагона. Никакой сигнализации, чтобы остановить поезд, не было. Я несколько раз выстрелил в воздух, полагая, что, может быть, машинист услышит и остановит состав. Но разве услышишь хлопки браунинга на паровозе при лязге и грохоте мчащегося поезда? Поезд шел под уклон все быстрее. Пламя полыхало, начала гореть и стенка вагона.

Что делать? Решили выпрыгнуть на ходу с риском разбиться — это все же лучше, чем сгореть заживо. Сначала нужно было сбросить мешки с почтой, а затем прыгать самим. Ситуация, что и говорить, не из приятных. Всякое случалось, но прыгать из горящего вагона еще не доводилось…

Говорят, что пожар особенно страшен на море. Возможно, это и так, испытать не пришлось, хотя я и много плавал. Но пожар в быстро идущем поезде, когда сидишь, как в клетке, в горящем товарном вагоне, тоже страшное дело.

Подошли к двери. Мимо мелькали дорожные будки, телеграфные столбы, деревья. Надо прыгать…

Но тут нам показалось, что пламя немного уменьшилось. Мы вылили на горящий пол два ведра воды, которую брали в дорогу. Стали сбивать пламя брезентовыми мешками. Вскоре, к счастью, поезд замедлил ход, остановились на разъезде. Подбежавшие люди помогли погасить огонь.

Долго не мог я прийти в себя после этой поездки.

Вскоре меня назначили дипкурьером при генеральном консульстве СССР в Харбине; в мои обязанности входило Развозить дипломатическую почту в наши консульства в Мукдене, Цицикаре, Дальнем.

Работа в этом районе была особенно трудна и опасна тем, что весь северо-восток Китая кишел русской белогвардейщиной, бежавшей из России после разгрома Колчака, остатками банд барона Унгерна, Семенова и прочих главарей контрреволюции; добавьте к этому и полчища чжанцзолиновских головорезов.

Белогвардейцы, озверелые в своей ненависти к советским людям, готовы были на все. Помню, как однажды, когда я пошел ужинать в вагон-ресторан, кто-то вывернул замок в моем купе, полагая, что я окажусь таким образом ночью совершенно беззащитным. С волками жить — по волчьи выть! Пришлось незаметно вывернуть замок в соседнем купе и запереться изнутри. Ох и разъярились мои «опекуны»! А ночью все же попытались открыть дверь при помощи железнодорожных ключей. Но ручку двери, как всегда, я привязал ремнем изнутри.