Мало кто из случайных партнеров Егора мог выдержать экзекуцию сексом. На знакомствах в клубах и на улице он давно поставил крест. Свидания заканчивались конфузами. Снять девочку или мальчика для него не представляло особого труда, но когда он приводил их домой и предъявлял им свою шнягу… Ему просто никто не давал. Он рвал любые предоставленные отверстия — влагалища, задницы и рты. И в этом не было его вины. Есть у членов такая особенность — дополнительно разбухать прямо перед эякуляцией. Член Егора, к тому же, перед началом акта не мог встать на сто процентов. Ему банально не хватало крови без того, чтобы забрать её от жизненно важных органов. Да еще и сами модели слезно просили Егора не возбуждать своего монстра до наивысшей степени, оставив его несколько вялым. Однако во введенном состоянии он находил какие-то скрытые резервы и достигал своего максимума, а потом еще чуть-чуть поддавал жару перед самым извержением. Последствия такого маневра с неподготовленным партнером бывали плачевны.
Егоркин «крест» был массивностью мастодонта, который мог сутками стоять на одном месте, пожевывая листву с верхушек деревьев. Поначалу, с таким болтом и кулаками, я загорелся мыслью снимать его в рэйпах. Но на съемках выяснилось, что единственный акт агрессии с Егоркиной стороны, который не будет равен по движухе утреннему туалету сантехника Петрова — это если Егор своей елдой забьет кого-нибудь насмерть, отвлекая зрителя такой «изюминкой» от всепоглощающей медитативности происходящего.
— Егор, ну постони немного! — говорю я.
— М-м-м… Ы-ы-ы… — стонет Егор.
— Блядь, кто так стонет?!
— Я только так могу.
Видимо поэтому Егор стал развивать себя в нетрадиционных областях секса, например — фистинге. Со свойственной ему вдумчивостью Егор садился на диванчик и погружался в самосозерцание. Так он мог просидеть от двадцати минут до часа, после чего был способен ввести в свой задний проход бутылку из под пива или шампанского практически целиком. Благодаря этому Егор очень подружился с Михаилом. Они были, как два кусочка паззла, которые идеально подходили друг ко другу. Когда они пересекались на съемках, то в перерывах между своими дублями с удовольствием предавались игре в «колечко и сваечку», в их случае носившей название «ракетоноситель и пусковая шахта».
И все же я нашел применение Егоркиному «таланту» на съемочной площадке, успешно используя его в качестве орудия дисциплинарного возмездия. Когда кто-то из моделей срывал график работы свинским опозданием или прибывал на студию в нерабочем состоянии, он ставился в пассив с Егором. Я воплощал формулировку «начальство выебло» практически буквально.
