- Ты сердишься, Юпитер...
- Нисколько!
- Ты сердишься, Юпитер, - на кого? Разве виноваты те, кому вы с такой легкостью прикалываете ярлык "мелкая буржуазия", разве виноваты они в малой популярности вашей братии среди учащейся молодежи?
- Довольно, довольно! - решительно вмешался студент в пенсне. - Здесь не место и не время для подобных разговоров.
- Почему же не время? - живо повернулся к нему Оруджиани (у него вышло "па-чиму" - по мере спора его грузинский акцент становился все заметней). - Па-чиму? Разговор у нас идет пока что самый невинный, хотя и довольно оживленный. Зашла речь о том, почему здесь не требуется сейчас опытный, хорошо оплачиваемый филер...
- Действительно, неуместно!.. - нервно начал Трефилов.
Но грузин перебил:
- Назревают забастовки среди питерских рабочих... - Случайно, не известно ли это вам, Трефилов? И если бы студенты в какой-нибудь форме поддержали...
- Забастовки - во время войны?!
- Вот! Тут-то и начинается серьезный разговор. Если бы вместо либеральной фразеологии студенты завели речь об уличной демонстрации, если бы в воздухе запахло хоть чем-нибудь похожим на такой протест, - о, поверьте, сюда были бы брошены самые отборные силы известного вам малопочтенного ведомства. Вот это действительно серьезный разговор.
Он вдруг замолчал.
В аудиторию вошел одетый в мундир белобрысый студент с маленьким малокровным личиком, на котором застыла не то какая-то обида, не то спесь.
Ни на кого не глядя, он подошел к скамье первого ряда и, откинув полы мундира на шелковой подкладке, уселся как раз напротив кафедры.
- Для такого серьезного разговора, - продолжал грузин, - у нас сейчас, пожалуй, и действительно времени не хватит: по некоторым довольно ясным признакам в этой аудитории сейчас начнется лекция по церковному праву. А кроме того, в присутствии шутов гороховых мы, конечно, такой разговор продолжать не будем. Но мы к нему вернемся.
И грузин, подхватив под руку рослого студента, пошел вместе с ним к выходу.
7
Нет, не так уж чинно, не так спокойно, как могло показаться на первый взгляд, текла жизнь в университете.
Кто такой Оруджиани? Академистом его обозвали, конечно, в пылу спора. Академисты отрицали политику, они ратовали за то, чтобы студенты занимались только своим делом - наукой. На деле это означало: пусть все остается неизменным, в том числе и существующий государственный строй. И это тоже было политикой.
Уж конечно, не такой политикой занимался Оруджиани...
