Потом Нина начала шутить, что-то слишком уж беззаботно - могла бы и взгрустнуть для приличия на прощанье. Куда там! Она знай себе хохотала и под конец расхвасталась, что осенью обязательно переедет в Питер, к дяде. Он тоже Таланов, работает слесарем на Путиловском заводе.
- Мы, Талановы, одним богаты: родней.
- Ты мне об этом уже говорила, - с досадой ответил Гриша.
Причиной досады было то, что он твердо решил ехать в Москву: там, в Высшем Техническом училище, обосновался лучший его друг, Вячеслав Довгелло. Да и вообще про Питер, про университет он тогда и не думал. Не мог же он знать, что судьба его повернется совсем по-иному. Потому и не спросил адрес этого самого дяди, про которого так шумно расхвасталась Нина. Она хвасталась, смеялась, шутила, щеки ее разрумянились, и проходившие мимо офицеры заглядывались на нее слишком откровенно. От этого настроение Григория Шумова быстро испортилось. После второго звонка Нина тоже притихла и спросила его озабоченно:
- Понял ты сказочку?
Он молчал непримиримо.
Уже из окна вагона Нина кинула ему:
- Эх, умница Григорий Шумов! Какой ты несообразительный!
Да, он несообразительный. Был бы сообразительный, узнал бы на всякий случай, как зовут ее отца.
И тогда не пришлось бы ему стоять сегодня с видом преступника перед старичком, сидевшим за проволочной сеткой, у полукруглого окошечка, чиновником адресного стола.
Старичок долго укорял его за испорченный бланк, в котором Шумов нахально прочеркнул графу "отчество".
- Ну не знаю я ее отчества. Не знаю, и все тут! - с отчаянием воскликнул Гриша.
- Да, да. Вы не знаете. Между тем Петроград - город пространный, и жителей в нем обитает много. Вполне можно допустить, что здесь проживает десять Талановых: одна - Петровна, другая - Сидоровна...
Это было хорошо известно и самому Григорию Шумову. К чему тогда вся эта болтовня? Выходит, надо ему возвращаться ни с чем восвояси и примириться с мыслью, что во всем городе у него один только знакомый Евлампий Лещов, да и с тем он расстался, не прощаясь, по причине, конечно, плохого своего характера.
Словоохотливость старичка, однако, оставляла какую-то надежду, вернее тень ее. Совсем слабенькую, еле заметную тень.
- А нельзя ли как-нибудь... - начал Гриша.
- Нельзя. За отсутствием исчерпывающих данных.
- Но должен же быть какой-то выход!
- А какой? Выскажитесь.
- Если даже в городе окажется десять Талановых...
- Талановых Нин. А там еще пойдут Ирины, Натальи.
