»…
Вы, конечно, знаете, что мы на 3 часа впереди Вашего времени. Часто я мысленно переношусь в Деревню и думаю о том, что там происходит… У нас служба начинается всегда в 9 часов утра (я, как писала выше, стараюсь по субботам) — ну, в это время, Вы, надеюсь, еще спите, если не страдаете бессонницами! Очень благодарю за просьбы, мне очень важно знать заранее, чтоб все приготовить. Храни Вас Бог!
Простите за длинное письмо!!!
Сегодня (уже 8/Х), перед тем как посылать книгу, зашла еще раз в тот магазин, где сказали что «была — и продали», и спросила, такая ли у них была, они сказали — такая, и что другой вообще не существует! Книгу я посылала не из дома, так что мой адрес не изменился, все тот же, как Вы мне все время писали.
======================================
о. Александру
(не спешно)
…Стараюсь следовать Вашему всегдашнему совету: «главное — не отступать» — и этим побеждать — а второй совет «лучше чаще» — свои сомнения в таинстве, которые иногда все еще проскакивают — и идти, и идти… А как помог и помогает С. О.![41] если бы он знал (писала Вам о его подарке, но я его лично не знаю и никогда не видела). Но я хочу Вам изложить «историю» этих сомнений, которые, конечно, отчасти связаны с окружающей атмосферой, а отчасти — с ней (о ней я писала Вам в самых первых своих письмах, когда только что познакомилась с Вами, но Вы тогда не обратили внимания). Вы знаете, как было дело в Сергиевом Подворье, «наместником» которого был архим. Иоанн, старик-вдовец, из свечников, совершенно не духовный человек, в то время как директором академии был сперва Вл. Вениам., потом — о. С., и каковой в продолжение всей жизни в Париже страдал от этого «наместника», и только спасался на своих ранних литургиях, которые тот иногда милостиво разрешал. И вот когда о. С. был болен, зашел разговор о его причащении — и у нас было впечатление, что он не хочет, чтоб арх. И. приходил его причащать. Это была первая трещина в моей вере в Таинство. А потом я ее поддерживала последними словами героя романа Мориака «Le cure de Campagne»[42], когда он умирает и не удается прич., он говорит: «tout est grвce"[43]. И с этим «tout est grвce» жила я годами, хотя первое вр. до «отхода» — все же причащ., а потом и перестала, до уже Москвы. И все прочее… -----------
...По моему, Вы (и многие) идеализируете то, что Вы называете «ренессанс» — конечно, отдавая все должное — не могу не смущаться тем, что наблюдала, и хочу Вам рассказать. Вл. Евлогий говорил о Сергиевом Подворье, верней — об академии: «там все против всех» (среди профессоров). Очень грустно. Конечно, были исключения. Но все же — где же «по тому узнают, что вы Мои ученики, что любовь имате между собою.»?
