Вика не знала тогда, что однажды, гуляя за руку с Гошей по скверам бульварного кольца, она вспомнит свой сон о паре, стоящей под снегом, и они узнают в этой паре самих себя.
Слова преданность и предательство – однокоренные. Мы предаем тех, кто не похож на нас, а верность храним лишь себе. Самих себя мы предать не в силах. Бессмертный миф о двух половинках, которые ищут друг друга, чтобы слиться в одно существо. Они сделали первый шаг по пути навстречу друг другу. Несовпадения – это не так уж и страшно. Мы любим в других не свое отражение, а то, чего нам как раз не хватает. Трудно заметить в толпе человека, похожего на нас, но его противоположность всегда притягивает взгляд. И не так уж страшно вместе стареть и становиться одним целым. Шагая навстречу друг другу, мы не только забываем, кем были до этого, растворяемся в любимом человеке, теряя лицо и индивидуальность, но вместе с тем мы утрачиваем и свое одиночество. Стоит зацвести яблоне, как календари и часы вновь обретут свой смысл, а пустые времена канут в прошлое.
ВЕСНА. ВЕРТИКАЛЬ
Самая страшная судьба становится удовольствием,
достаточно, чтобы мы выбрали ее сами.
(Чезаре Павезе)
Когда заканчиваются войны, люди начинают совершать преступления. Преступление и подвиг – две стороны одной медали, проверка на прочность. Решишься – не решишься, выдержишь – не выдержишь, преодолеешь – не преодолеешь. Трудно говорить о смелости и чести, если не побывал на самом дне. Прыжок в бездну необходим для того, чтобы обнаружить у себя живые клетки, отвечающие за чувство вины. Вечный Раскольников! Если в жизни ты ни разу не подходил близко к краю и не отказывался от шага в пропасть, вряд ли тебя можно назвать человеком. Ты живешь в обывательском болоте и хвастаешь, что «никогда не брал взяток. Так вам никто и не давал…»[5].
Лица людей в метро до странности напоминают вчерашние газеты. Счастье никогда не спускается в подземку. Мы разучились улыбаться, потому что ищем ответ на главный вопрос: «Что со мной будет завтра?» Но завтра неумолимо превращается в сегодня, а мы перестаем задавать вопросы, думать, дышать, жить. «Душевная глухота»[6], «скорбное бесчувствие»[7] – не нужно быть гением, чтобы понять, чем мы все болеем. Классики не придумали эту болезнь, они всего лишь попытались дать ей имя, каждый свое. Они любят смотреть, как страдают другие. Но только со стороны.
Существует легенда о разрушителе статуй в одном из храмов Древней Греции. Когда его спросили, зачем он это делает и знает ли он, что ему грозит смерть за содеянное, он ответил: «Смерть приемлемая цена за бессмертие. Я ничего не сумел создать в этой жизни, так пусть меня запомнят как разрушителя».
