Мне показалось, что забрезжил рассвет, которому я так часто радовалась на пустоши — стены комнаты были задрапированы розовато-красным газом. Всё вокруг было в розах — и серовато-коричневый ковёр, и изящные стулья без спинок, и опущенные роллеты. Конечно, это были не розы, а всего лишь их тени — солнце беспощадно высосало из них все краски. Возле одного из окон стоял туалетный столик с серебряной утварью; другой мебели в комнате не было.
Я осторожно вошла… Да, здесь тоже давно не подметалось! «Это называется вести хозяйство», как сказала Илзе… Неужели Шарлотта чувствует себя хорошо в этом затхлом, пыльном воздухе?.. Одна из створок двери слева от меня была открыта, и мой взгляд упал на две стоящие рядом кровати под тёмно-фиолетовым балдахином. Возле одной из них помещался плетёный короб со множеством подушек и валиков. Поверх короба было наброшено зелёное покрывало. …Странно, кто бы мог тут жить? Глубокая, призрачная тишина царила в полутёмной комнате. Здесь на окнах были не только роллеты, но и наглухо задёрнутые шторы. Всё выглядело каким-то заброшенным. …Ах, всё понятно! Семья, которая здесь жила, сейчас в отъезде! Во мне проснулся голос совести — я со своим любопытством не должна была пробираться в чужие покои… Ну и что — я ведь не заберу отсюда даже иголки, я не дотронусь ни до чего и пальцем! Чтобы случайно ничего не раздавить, я сняла свои подбитые гвоздями башмаки и пошла в чулках.
Как это было восхитительно — осматриваться в чужих, полных невиданной роскоши покоях!.. Я словно и вправду была у госпожи Метелицы, в её замке, полном бархата и шёлка, золота и серебра. Здесь хватало и пыли для выметания, и постелей для перетряхивания… Я шла одна через её комнаты и залы — одна-одинёшенька! Если бы в каком-нибудь углу паутина упала на пол, я бы это услышала. Хайнц живо сбежал бы отсюда! Но я — я не боялась, ну ни капельки! И если бы в соседней комнате действительно сидела госпожа Метелица — в высоком чепце, с большими зубами и трясущейся головой, — я бы смело подошла к ней и сделала книксен, для этого большой храбрости не надо — нет, не надо, но… — я внезапно вскрикнула, вызвав эхо от стен, закрыла лицо руками и распахнула дверь. Госпожи Метелицы здесь не было, но я не была одна — маленькая чёрная фигурка выходила мне навстречу из противоположной двери.
Я застыла как соляной столб — точь-в-точь как четыре недели назад на холме возле мнимого финикийца. Но на этот раз не страх пригвоздил меня к месту, а стыд — покои
