Но Зойка не тосковала. Не помнила, видно, матери. Спрашивала несколько раз, но не очень настойчиво:
— Мама еще не поправилась?
— Нет.
— А когда поправится, приедет?
— Приедет.
— На Новый год приедет?
— Наверно, нет.
— А на 1-е Мая?
А однажды спросила: «А ты бы подарил маме белую лису?» Это после того как у подружкиной матери был день рождения.
Когда Зойка подросла, разговоры о матери стали реже. А Николай Максимыч боялся, что будет наоборот. «Обвыклась», — решил он и стал спокойнее. И вот случайно… этот дневник.
Сочинение было о мужестве. Мужество проявляется не только на войне, и некоторые ребята писали о первых целинниках, о врачах на далеком Севере. Зойка писала о войне.
«Когда мы ехали из Крыма, папа на станции принес черешни в газетном пакете. В этой газете, измазанной соком, я прочитала о крымских пионерах-героях…»
И Зойка рассказала про одного, про младшего брата того Орленка из гражданской войны. Ему посвящалось стихотворение. «…Этот мальчик Гурген был немного старше меня. Знал ли он, что будет героем? И другие знали ли об этом? Наверно, нет. И был он обыкновенным мальчиком. А когда пионерский отряд подпольщиков обстреляли фашисты, ребята залегли в траве. А лес был совсем рядом, только отползти. Но враги не давали шелохнуться.
Тогда Гурген сказал: «Я сейчас поднимусь, а вы отползайте…» Да, он сказал:
«Я выйду один, чтобы стать им мишенью».
Такое нашло его сердце решенье,
Чтоб выпала смерть иль мучения плена
Не Кольке, не Ваське, а только Гургену.
Ребята сначала замерли, потому что это очень страшно: одному встать и прямо пойти на смерть. Одному. Никто еще не мог ничего сказать, а он…
Поднялся, пошел…
Невысок он и тонок.
Взлети выше солнца,
Орленок, Орленок…
Ребята отползли, а Гурген…
Упал он.
Не слышал, как дрогнули горы.
Как эхо, легенду умчало в просторы…
Те ребята остались живы. Это были хорошие пионеры-подпольщики. Но он был лучший. Подвиги совершают лучшие. И погибают. Война отнимает лучших. Разве это справедливо? Лучшие должны жить!»
Учительница прочитала Зойкино сочинение, и на уроке говорили о войне. И потом, когда шли домой, разговор продолжался.
— Я вот думаю, — сказала Зойка. — Какое счастье быть храбрым. Ну а если не хватит храбрости, что тогда?
— Правда, — подхватила Люся. — Я вот ужасная трусиха. Что же мне делать? Я как увижу червяка, у меня и то просто все замирает, — и она зажмурила глаза.
Оказалось, что и другие девочки боятся. Даже занозу вынуть страшно.
— Это ничего не значит, — уверенно сказала Вера Белова. — Вы думаете, герои не боятся? Тоже боятся. А если бы не было страха, не было бы и героев.
