Я теснее прижалась к Нейлу, уступая его нежной настойчивости. Мы упали на дюну. Он не отрывался от моих губ, наши языки сплелись в разнузданном танце. Он положил руку мне на грудь, и внутри у меня все сладко заныло от желания, которое я еще не до конца понимала, хотя и стремилась к неведомому всей душой.
Вдруг Нейл резко отстранился.
— Катриона, — заявил он очень серьезно, — Если мы уступим своему желанию, никакая сила на свете не вернет вам девственность.
Он с трудом поднялся на ноги и повернулся ко мне спиной. Потом он зашагал прочь, не говоря ни слова. С трудом сев, я смотрела ему вслед. Возбуждение прошло, заныли старые раны. Я дрожала от холода, и мне было очень не по себе. Я прекрасно понимала, что имеет в виду Нейл, как понимала и то, что виновата сама. Я пошла ему навстречу. Раз Нейл проявляет благородство и держится от меня подальше, чтобы избежать соблазна, я не имею права искушать его. На сердце у меня было тяжело. Я была молода, я была влюблена в него, и мое тело изнывало от тоски по нему. Но я не имела права забываться. Настанет день, когда мы вернемся к обычной жизни в обществе, где молодые незамужние девушки не должны подвергать себя подобной опасности. Потому-то в прошлый раз, когда Нейл предложил мне стать его любовницей, я отвергла его. Быть его любовницей и одновременно блюсти свою честь я, разумеется, не могла, И хотя сейчас меня охватывало пламя страсти, я понимала, насколько уязвимо мое положение. Я одинока, у меня нет ни денег, ни связей. Сейчас я находилась в двух шагах от падения. Возможно, я порывиста, однако не лишена и практической жилки. Я любила Нейла и хотела заняться с ним любовью, но я также думала и о том, что будет, когда я ему надоем, — а я ему непременно когда-нибудь надоем. Я знала, что Нейл легко увлекается. Что же мне останется делать, когда я перестану его привлекать? Я не хотела становиться профессионалкой, которая переходит из рук в руки, от одного мужчины к другому. Нейл — единственный кого я люблю, и если я не могу получить его навсегда, все лучше, чем однажды потерять его.
Я медленно брела по направлению к хижине, неся обнаруженные на берегу отрезы шотландки и муслина. Весь тот день до тех пор, пока ноги не отказались служить мне, я собирала на пляже вещи, которые могли нам пригодиться, и относила к дому. Я предоставила Нейла ему самому. Он набрал на берегу груду обломков, но я понимала, что дерево предназначено вовсе не для костра. Он сооружал себе подобие кровати, чтобы не делить постель со мной и не спать на холодном полу.
