— Катриона, будьте осторожны и следите за тем, что говорите. Вы правы, мы не знаем, какая судьба нам уготована.
— Вы думаете, что я болтунья… — начала я, но он прервал меня:
— Нет, не думаю. Вы слишком отчаянная, и именно поэтому вы должны соблюдать осторожность.
Больше он ничего не успел сказать, потому что раздался страшный скрежет и засветился огонь лампы. Я увидела в потолке квадратный проем, откуда спускался деревянный трап. Первым, что я разглядела, были могучие борта корабля, в окружении которых мы были, словно в клетке. Держа в руках фонарь, к нам двинулся молодой матрос. На голове его красовалась густая шапка нечесаных волос, глаза бегали, а на лице блуждала счастливая улыбка, которая, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, была весьма неуместной.
Едва вокруг стало светлее, я увидела Нейла, и все остальное мигом вылетело у меня из головы.
Мундир грязен и изодран до неузнаваемости, черные волосы свалялись и посерели от пыли. На лбу зияла резаная рана, покрытая коркой запекшейся крови, на щеке огромный кровоподтек. Увидев же, как его отвратительно связали, я ахнула от негодования. Мне казалось, что злодеи обошлись со мной жестоко, так туго связав меня, что онемели руки и ноги, но Нейлу они привязали запястья к лодыжкам, обездвижив его самым болезненным и неестественным образом, какой только можно вообразить.
Матрос с фонарем услышал как я ахнула. Он неприязненно взглянул на Нейла:
— Не расточайте на него свою жалость, милочка. Его никто особенно не любит.
Он швырнул в сторону Нейла кусок хлеба и поставил на пол кружку с водой, хотя любой бы сразу понял, что Нейлу не дотянуться до всего этого. Затем он опустился рядом со мной на колени и перерезал веревки, связывавшие мои лодыжки.
— Капитан хочет видеть вас, милочка, — сказал он, снова глупо ухмыльнувшись. — Следуйте за мной.
Я задержалась, глядя на Нейла и желая хоть как-нибудь ему помочь, но он смотрел прямо на меня и взглядом своих темных глаз запрещал мне сопротивляться. Я закусила губу, чтобы не наговорить лишнего. Мой провожатый с фонарем взобрался по трапу и вылез в люк. Трюм снова погрузился во мрак. Я взбиралась наверх очень медленно, потому что замерзла, тело буквально одеревенело, ноги дрожали и не слушались меня.
— Запомните Катриона, — прошептал Нейл, — надо быть осторожнее.
Крышка люка захлопнулась, оставляя его во тьме, а я оказалась на мокрой палубе, мерцающей в тусклом вечернем свете. Я все дрожала и дрожала, гадая увижу ли я его еще когда-нибудь живым.
