Миссис Медж двинулась вперед, продолжая хмыкать, в то время как Кэт пыталась осмыслить совершенно неожиданную для нее реакцию экономки. Ничего себе! Даже в этих отдаленных местах Девоншира ее бабушка пользовалась дурной славой. И ее репутация бросала тень на всех родственников. «Что ж, — мрачно подумала Кэт, — посмотрим, что будет, когда миссис Медж повстречается с некогда распутной герцогиней». Эта мысль вызвала у нее улыбку.
Комнаты в доме не имели ничего такого, что отвечало бы современным тенденциям. Здесь не чувствовалось ни континентального, ни восточного, ни классического влияния. На стенах висели лишь две картины с пейзажами, непохожими на те, какие Кэт когда-либо видела. Они были написаны в небрежной манере, присущей художнику Тернеру.
Помимо миссис Медж и молодой девушки, усердно чистящей пару металлических подставок для дров камина, казалось, в доме никого больше нет. Учитывая небольшой размер коттеджа, нетрудно было предположить, что в нем могло разместиться не более шести спален. В таком помещении не были предусмотрены отдельные крылья для гостей: дам и джентльменов. Все комнаты выходили дверями в один коридор. Миссис Медж предоставила Кэт угловую спальню и с неприязненным выражением лица пообещала снабдить горячей водой. Оставшись в комнате, лишенной, как и во всем остальном доме, каких-либо украшений, Кэт с нетерпением ждала, пока не появилась ранее замеченная молодая служанка с тазом воды.
— Меня зовут Филдинг, — сказала девушка, и ее пухлые губы расплылись в улыбке. — Если вам потребуется что-то, обратитесь к этой старухе и попросите, чтобы та прислала меня. Здесь у нас давно не останавливалась леди, — закончила она с тоской и сделала реверанс, прежде чем уйти.
Кэт стряхнула пыль со своего костюма для верховой езды, умыла руки и лицо и расчесала густые волосы. Никто не пришел помочь ей справиться с туалетом. К счастью, девушка умела обходиться без прислуги. Средства в Беллингкорте не позволяли иметь дополнительную служанку. По-видимому, в доме Монтроуза ее тоже не было.
«Он беден, как церковная мышь, — подумала Кэт. — Как и моя семья. Может быть, даже еще беднее». Возможно, поэтому Томас Монтроуз, царствующий среди лондонских повес, оставил свой трон и сбежал на континент. Он был не единственным представителем высшего общества, преследуемым сворой кредиторов и вынужденным поступить таким образом. Тем не менее все-таки вернулся сюда после скандального, по общему мнению, пребывания в столице, но только в качестве пастуха! Эта мысль вызвала у Кэт сожаление. Ей нужен был светский денди, умеющий обращаться с женщинами.
