— Да разумеется… Вы правы. Было глупо трогать ее. И тем не менее я ее взяла…
В дверь постучали, и в комнату поспешно вошел Старинг.
— Ван Хохфелдт звонит, комиссар! Вы с ним сами поговорите?
— Да. Составь пока компанию фройляйн Мигль.
Ван Хаутем встал и вышел из комнаты; он не жалел, что им помешали, так как чувствовал, что швейцарка еще не готова играть в открытую. Помощник комиссара с полуслова понял, что женщину-детектива нельзя оставлять одну, сел рядом на стул и доброжелательно посмотрел на нее.
— Как это вы привели его, фройляйн! — начал он, как ему казалось, по-немецки. — Прямо диву даюсь: молодая интересная девушка одна-одинешенька сумела арестовать и доставить сюда здоровенного парня, который едва не совершил убийство!
Труди кокетливо засмеялась и смерила дюжего Старинга откровенным взглядом.
— Амстердамской полиции повезло, что я оказалась под рукой, иначе он наверняка ушел бы и никогда бы вам его не найти.
Старинг умел почти так же тонко, как его начальник, различать интонации человеческого голоса. Он глуповато засмеялся и безразличным тоном провинциального полицейского сказал:
— Ну и что? Вы же не думаете, что здесь, в Голландии, за удар молотком на всю жизнь сажают за решетку. Такие хулиганские выходки у нас не считаются очень уж серьезными. От силы дней на пятнадцать посадим.
— И из-за такого пустяка сам комиссар, собственной персоной, всю ночь торчит в этом доме?
Она задала этот вопрос таким милым голоском и с таким восхищением смотрела на Старинга своими синими глазами, что он почувствовал себя неловко в шкуре тупого барана. Он был уверен, что Ван Хаутем не проговорился о бриллиантах, иначе швейцарка не стала бы хитрить. Он лукаво подмигнул ей и усмехнулся, как будто мог многое порассказать, стоит его только как следует попросить.
— «Лед»[21]? — спросила она по-товарищески непринужденно.
— «Снег»[22], — ответил помощник комиссара, который позволил себе подслушивать из соседней столовой их разговор с комиссаром и видел, как открывали коробочку с пудрой.
— Только «снег»? — с новым убийственным залпом сияющих глаз терпеливо допытывалась Труди. — А не блестящие игрушки?
— Где же он мог их спрятать? Вы ведь его обыскивали и ничего не нашли…
Хитрый Старинг прикинулся испуганным, как будто нечаянно проболтался, и боязливо оглянулся на дверь.
Труди угостила его сигаретой и, когда они нагнулись друг к другу, многозначительно шепнула:
— Не бойтесь. От меня никто не узнает, что вы мне сказали. С какого времени он под подозрением?
