И мне не было больше сил, я ушел. Я бежал с поля боя как последняя баба, яростно дыша и повторяя криком степным: еще, еще, глубже, вот так, еще... А козел был здесь, он не отставал, он несся за мной, я чувствовал его чугунный взгляд, над которым болталось на металлических рогах все то, что нужно мне было раньше. Я знал, что больше уже не смогу бежать, я чувствовал, как тяжело дышать, как козел с каждым моим шагом все ближе и ближе. Еще! - прокричал я и повернулся к нему, а его холодные рога уже вошли в меня, уже подняли вверх, вот я уже прижимаюсь телом к ней, всем телом к ней, а она поворачивается и начинает отталкивать меня, колотить меня маленькими своими ручками, смеясь и шепча что хватит уже, довольно, что придут сейчас все, что увидят, а ей этого не хочется, ей от этого неуютно. Вот теперь-то наконец я и умер.
5
На следующий день поднялись где-то в полдень. Это было даже рано, если вспомнить наши последние две недели. Естественно, во рту было гнусно, пить хотелось страшно и жрать. Не было ничего - ни зубных щеток, ни еды, ни даже воды. Воду, впрочем, быстро нашли - сначала в трейлере, потом в крохотном озерке недалеко от дома. Все остальные, кроме нас с Анькой, сидели часов до четырех утра, думая, что делать дальше. Саша собирался ехать искать еду, Петя с Рудольфом хотели ехать с ним. Анька выглядела достаточно помятой и никуда не собиралась, Федя сказал, что пойдет за грибами, Леня решил туда же. А я хотел чего-нибудь придумать. Конечно, поехать на поиски еды - это очень романтично, но их и так уже трое, дело это небезопасное и Аньку одну оставлять не хотелось. Кроме того, я чувствовал невероятную вольность, у меня не было больше проблем, их у меня и раньше-то немного было, а теперь они исчезли все, так какого черта их выдумывать? Короче, грузовик уехал, грибники ушли, а мы с Анькой остались. Выпив для лечения водки, я отправился осматривать дом. Строение при дневном свете выглядело не столь мрачным, как ночью, но не менее огромным. Внутри не было никаких перегородок, никаких печей, просто ничего, очень странного предназначения дом. Сколько я ни искал следов жилья, сколько ни лазил по темным полам - не нашел. Было такое ощущение, что дом этот природное явление, что он сам вырос в этом лесу, вдали от всех, на самом конце никому не нужной грунтовой дороги. Может даже и дорога эта выросла вместе с ним, как часть дома, и мы - первые люди, проехавшие по ней. Потом я поднял Аньку, которая решила было спать дальше. Я тронул ее за плечо, она развернулась в мою сторону, но глаза не открыла и продолжала лежать, как будто чего-то ждала.
