Подстрелив очередную щуку, за трофеем в воду полез Марконя. Полез, как медведь в посудную лавку. Почти с ходу оступился в прибрежную яму и с плеском, брызгами и характерным шумом в нее погрузился.
На мгновенье всем показалось, что студеной воды в реке не хватит и она, как в прорву уйдет в необъятные марковские резиновые штаны от химкомплекта. Вокруг его мощной фигуры то и дело возникали крупные буруны и водовороты.
— Ну, и лихо ты Николай заполнил «среднюю»! — воскликнул Валера Татарин, комментируя сцену.
Холод обжигающим обручем моментально стянул тело Маркова в области таза, не говоря уже обо всем, что располагалось в этом тазу и несколько ниже. Николай, громко ойкнул, и под дружный хохот толпы как-то по-земноводному, не отпуская оглушенной щуки и ружья, выскользнул-таки на прошлогоднюю траву берега. Отчетливо стуча зубами, и катаясь по берегу, он лихорадочно пытался сорвать с себя резиновую защиту вместе с мокрыми брюками и флотскими ботинками на микропоре. Сцена напоминала срочную замену шкуры в «ужатнике» по весне и, откровенно забавила изрядно охмелевшую толпу натуралистов-любителей. Вскоре, Николай предстал перед коллективом в мокрых синих флотских трусах и носках. Оглядев его далеко не боевой вид, Татарин, улыбаясь, поинтересовался: «Что, Коля, так много рыбы, что без трусов и в воду уже не упасть?»
Марконя окончательно полиловел, подрагивая, как вибратор.
—Коля, может тебе что-нибудь теплое сказать? — сочувственно поинтересовался Валера.
—Да, гори ты синим пламенем, мудак! Лучше стакан «шила», налей, а то я туг задубею на хрен вконец!
Призыв был услышан немедленно, и согревающая помощь, в виде очередной порции спирта, пришла незамедлительно.
Не известно от чего больше — от холода или выпитого — Марконя быстро терял ориентацию в пространстве и времени. Его глаза сузились, а лицо синюшно-коньячного цвета лицо стало вскоре напоминать пьяного узбека «японского разлива». Это развеселило всех еще больше.
Потом дружно собирали хворост, дрова и вообще все, что могло гореть. Сообща пытались развести костер. Нужно было срочно сушить шмотки пострадавшего. Подобие костра, тем временем, сильно дымило, но не горело. За неимением естественного тепла периодически согревали озябших, дедовским способом. При этом обильно закусывали тушенкой.
Уже в приличном подпитии кому-то пришла здравая мысль — варварскую охоту на щук прекратить. Сказано-сделано, зато вдоволь потешились стрельбой из дробовиков по импровизированной мишени. Дурной пример подал Дама Гнатюк, ему охотно последовали и остальные, внеся в потеху свою лепту. Низколетящую цель изображал Марконин ботинок, постепенно превратившийся в решето. Хозяин осознал происходящее лишь в ходе попытки одеть его. Обильно пропитавшийся водой «ортопед» в этот момент больше походил на раздолбанную лейку или душ Шарко, обильно «писаясь» в разные стороны при каждой попытке натянуть его на ногу.
