В отделе кадров назначение в резервный экипаж бригады подводных лодок получили одновременно минер Ростовский и доктор Копытов. От кадровика в казарму лейтенанты направлялись вместе, заодно и познакомились дорогой.
— Док, ты что окончил? Уж больно мало на военного похож, — доброжелательно осведомился Рома.
Аккуратно подстриженный, чисто выбритый Дима хоть и был совершенно в новом кителе, брюках и ботинках, но чувствовалось, что пошив далеко не индивидуальный и форма выдана ему из залежавшихся обширных складских запасов. Да и путь в Лиепаю эти «универсальные» по размеру предметы формы одежды преодолели на нем, на Диме. И путь, по всей видимости, был не очень комфортным.
Интеллигентное лицо Димы внимательно посмотрело на Романа и, нисколько не смутившись, улыбнулось.
— Что, очень в глаза бросается моя сугубо гражданская суть? Я Смоленский Мед окончил. В армию пошел на три года по собственному желанию. Если понравится, возможно, останусь. А вообще в роду у меня все гражданские, пять поколений медиков. Так что военную форму я надел первый».
53-я казарма, помнившая еще экипажи первых «потаенных судов» Подплава Императорского флота и героев-подводников Великой Отечественной, после знойного июльского дня встретила их приятной прохладой, необычным мраком и устойчивым запахом гальюна. Матрос на входе доходчиво объяснил, где располагается каюта офицеров 229-го резервного экипажа.
Повсюду царил «адмиральский час». Казалось, он вырубил всех. В казарме было тихо и сонно. Подводники, возлежа на металлических койках поверх синих флотских одеял, мирно переваривали недавний обед. Офицерская каюта на пять коек, по местным понятиям, была стандартной. Пара видавших виды шкафов и три тумбочки, два письменных стола в центре, застеленные навигационными картами. В дальнем углу на «баночке» ядовито зеленел мощный сейф, а здоровенный графин с мутной водой в окружении двух граненых стаканов красовался на нем, словно шпиль на «высотке».
Всю эту мебельную экзотику дополняли развешанные по стенам: политическая карта СССР, портреты членов Политбюро и стенд с фотографиями сил вероятного противника. На одном из шкафов красовалась трехлитровая стеклянная банка с экзотической биркой, оповещающей присутствующих: «БАНКА СБЕРЕГАТЕЛЬНАЯ (пивная)». Емкость на две трети была заполнена мелочью и какими-то бумажками. Возможно, «долговыми расписками». Похоже, «банк» функционировал и жители каюты, да и не только, частенько пользовались его услугами. Холостяцкая атмосфера каюты «как топор» висела в воздухе и «светила» нежданным посетителям дырками рваных носков четырех отдыхающих старших лейтенантов. «Гусары» были разбросаны по койкам. На одной из «банок» валялось снаряжение с кортиком и повязка «рцы».
