Однако Хагрид нашел выход гораздо лучший.
В конце поездки он привез Гарри на окраину Манчестера, в давно заброшенную промзону. Он провел мальчика по развалинам, когда-то бывшим целой улицей по имени Тупик Прядильщиков, и показал руины крайнего по улице дома.
- Тупик Прядильщиков, 14. Вот здесь ты и родился, Гарри, - тихо сказал он. - В этом самом доме.
Дома, собственно, не было. Только клубящееся над развалинами скопище темной магии и рваная рана в земле.
- Здесь был дом, два этажа, и члены Ордена феникса часто бывали здесь, - сказал Хагрид. - Твоя мама сделала этот дом очень гостеприимным, Гарри. Здесь всегда было уютно, тепло и весело… Здесь твои родители и провели свой последний вечер… Вот так-то.
Вместо магической энциклопедии Гарри купил на магловские деньги два скромных венка цветов, и Хагрид провел его на местное кладбище.
Вскоре Гарри стоял перед небольшим памятником, изображавшим трех человек: мужчину в мантии, смеющуюся женщину и младенца у них на руках. Памятник открывал комплекс из двух надгробий, усыпанных цветами.
«Северус Снейп. 9 января 1960 - 31 октября 1981»
«Лили Снейп. 30 января 1960- 31 октября 1981»
- Маглы, они памятника не видят, - сказал Хагрид. - Только могилы и вроде как обелиск. Не знаю, что они видят, Гарри, но мне такое рассказывали.
Цветов на могилах было много. Теперь Гарри верил, что люди не забыли его родителей.
Хагрид отошел. Гарри возложил венки и постоял над ними, пока Хагрид не вернулся.
На могиле Лили Снейп поверх всех венков лежал свежий огромный букет белых лилий. Кто бы ни возложил его, Гарри был благодарен этому человеку.
На следующий день Гарри, как и было условлено, вернулся до сентября к Дурслям, в Литтл-Уингинг.
Мой добрый Хогвартс
Что Гарри вернулся домой, он понял с порога. Вернон Дурсль встречал его у дверей, отдохнувший за неделю и набравшийся сил для продолжения семейной жизни.
Вернон покосился на чемодан пергаментов и учебников, на клетку с совой и потребовал немедленно запереть всё это в гараже.
- Здесь тебе не школа! До 1-го сентября имеем право на нормальную жизнь, и никакого волшебства, - приветствовал его дядя.
Гарри скорбно согласился:
- Да, я и сам хотел попросить. Нам в Правилах школы так и сказали: никакого безобразия на каникулах, а то сразу отчислим! Представляете, дядя, они же всё про нас знают! Оказывается, они следят за каждым нашим шагом, за Вашим домом следили. А я -то удивлялся, почему письмо адресовано «в чулан под лестницей»…
