— А я как раз начинаю считать, что не повезло. Там, в самом конце, очень маленькие и узкие ступеньки, темно совсем, ничего не видать, и я принялась вслепую осторожно ощупывать стены, боясь нажать на какую‑нибудь кнопку. Щелкнула зажигалкой, а он там лежит! Прямо у меня под ногами. Я сама чуть трупом не свалилась. Бррр.
Мы с Островским дуэтом выразили ей свое сочувствие. Магда опять вздрогнула и потянулась за сигаретой.
— Ведь я чуть на него не наступила! Хорошо, что остановилась, зажигая огонь, а то еще один шаг — и лежали бы два трупа. При свете зажигалки рассмотрела, что тот лежал в самом низу лестницы, на последней ступеньке, весь окровавленный, просто ужас, еще приснится такой! К тому же лежал на спине, я увидела лицо и узнала его!
— Так кто же это был? — сорвался с места Островский и бросил взгляд на свой диктофон.
— Уверена, что он был мертвый? — одновременно спросила я. — Ведь мог слететь с лестницы и только малость разбиться.
Магда, оказывается, проявила чудеса мужества и самообладания и не преминула этим похвастаться.
— А я потрогала его! Был холодный как труп. Нажать на него у меня не хватило храбрости, но, кажется, уже застывший. И вообще невозможно, чтобы живой человек так выглядел!
— Так кто же это был? — повторил Островский.
— А что, разве я этого еще не сказала? — удивилась Магда. —Заморский!
— Юлиуш Заморский?
— Вот именно, Юлиуш Заморский.
— Ты уверена?
— Разве что у него есть брат–близнец Так о нем мы никогда не слышали.
Я взглянула на Островского. Казалось, он был перед отчаянным выбором; не знал, на что решиться: навсегда остаться рядом с Магдой или немедленно выскочить из моего дома.
— Сущий падеж пиявок! — вырвалось у меня с неподдельной радостью.
Оба моих гостя замерли.
— Как вы сказали? — не понял Островский.
А Магда сразу навострила уши.
— Это можно воспринимать как оскорбление?
— Если пиявки ведут себя как паразиты, высасывают из живых людей пропитание и, переваривая, разбухают, извергая его в виде… дерьма.
Магда сразу поняла, в чем дело, и похвалила меня за сравнение.
— Согласна с тобой, знаю такого, что разбух до того — вот–вот лопнет. Интересно, а что этот там делал?
Островскому хотелось задать нам сразу сто вопросов — по нему было видно, но я не дала журналисту такой возможности. Тут дела поважнее.
— А теперь, Магда, ты вся внимание. Вот я вижу — на тебе узкая юбка. Ты нагибалась, когда ощупывала его? Или присела при этом?
И опять умница Магда все поняла.
