— Я сама собиралась тебе звонить. У тебя появился поклонник.
— Неужели?! — взвизгиваю я. Тщеславие слоновьей ступней раздавливает все мои животрепещущие проблемы. — И кто же это?
— Робби! — восклицает она. — Он без ума от тебя. Такой славный парень. Он…
— Он же плешивый, — говорю я лицемерно, поскольку я тоже теперь плешивая. — К тому же я встречаюсь с Крисом.
— А-а, с этим, — отвечает Бабс, намеренно окуная коротенькую, невинную фразу в гадкие помои скрытого смысла. — С тем, кому плевать на этикет и кто не дарит свадебных подарков?
— Ты не должна принимать это на свой счет, Бабс, — говорю я, отчаянно стараясь быть милой и любезной. — Крис… э-э… Крис просто не считает свадебные подарки обязательными. Он не очень-то верит в знаки и символы.
Ответная реакция Бабс наводит на мысль об оскорбленном религиозном фанатике. И где-то посреди вспышки ее раздражения до меня доходит, что «знаки и символы» были не самым удачным примером.
Я понимаю, — и для меня это большой удар, — что не хочу говорить с ней о работе: больше не чувствую, что понимание с ее стороны гарантировано. Не хочется мне выкладывать Бабс и мои интимные подробности. Подумать только: а мне-то казалось, что наши с ней отношения всегда были простыми. Но теперь я стала чувствовать себя с ней ужасно неловко, словно пришелец, пытающийся имитировать человеческое существо. И, чтобы хоть немного успокоить ее, говорю:
— Хотя, знаешь, ты права. Робби — приятный парень.
— Послушай, позвони ему, сходите куда-нибудь, выпейте по рюмочке, просто так, ничего серьезного.
Я давно заметила, что замужние подруги неизменно и, естественно, из самых лучших побуждений стараются подыскать пару своим непристроенным товаркам, — вот только их великодушие и благородство крайне редко распространяется на поиск парней, которые выше ростом и более сексуальны на вид, чем их собственные мужья. Вообще-то я намеревалась призвать к перемирию, но вызвала лишь обиду. Молча записываю номер телефона Робби и обещаю позвонить ему.
Что меня всегда поражало, так это сколько в мире людей, которые делают ставки и выигрывают, рискуют и побеждают, в то время как я, — человек, который с момента своего рождения только и делал, что неукоснительно придерживался правил, — попадаю в беду, как только делаю шаг в сторону. Как же мне быть? Последние шестнадцать лет Бабс тащила меня через все, — неважно, через что. Когда нас бросил отец, — и пусть даже я не очень-то расстраивалась по этому поводу, — Бабс целый год делила со мной школьную парту (Франни тогда тщетно пыталась раздуть семейную ссору между своими родителями). С Бабс мне ни разу не пришлось следить за собой. Она вселяла в меня уверенность. И вот теперь, когда ее увели, я разваливаюсь на куски.
