- Сосий... — уныло
вздохнул раб, выволакивая на середину
эргастула кандалы с цепями и свой немудреный кузнецкий инструмент. Несколькими ударами он скрепил оковы на ногах Эвбулида, проверил, не мешает ли цепь
махать воображаемым серпом, и,
разогнувшись, хлопнул по плечу грека:
-
Ну, иди! Удачи тебе...
По густо заросшей тропинке малоазийцы, также звеня оковами, провели Эвбулида через лес,
ручей, из которого он когда-то черпал воду для бездонного пифоса, миновали зазеленевший пруд, откуда он носил полные
кувшины для рабов, и,
наконец, вышли на поля.
Насколько хватало взгляда у опьяневшего от простора и свежего воздуха грека, все
пространство было усеяно густыми волнами спелого хлеба.
Всюду копошились загорелые люди в набедренных повязках. Коренастый раб подтолкнул
Эвбулида в спину и приказал:
-
Иди к той высокой скирде, найди старшего и
передай ему, что господин
управляющий велел поставить тебя на жатву.
Малоазийцы, переговариваясь вполголоса, привычно побрели к своему участку на поле.
Эвбулид
направился к указанной скирде, но, не дойдя до нее и полсотни шагов, неожиданно услышал удивленный
возглас:
- Эвбулид?
Успевший уже отвыкнуть от своего имени грек недоуменно завертел головой, не ослышался ли
он. Но нет!
- Эвбулид! — со
стороны скирды к нему ковылял высокий плечистый
раб.
- Лад? — не поверил своим глазам
Эвбулид. Разглядев в приближающемся человеке
сколота, он, путаясь в оковах, бросился к нему навстречу: — Лад!..
- Живой!..
Подбежав, сколот обнял Эвбулида, отстранился от него, словно застеснявшись этого порыва.
Но, убедившись, что перед
ним целый и невредимый грек, снова прижал его к своей могучей груди. Зазвенел оковами.
- А мне
говорили, что ты умер от голода! Что тебя
давно отволокли на свалку... Выходит,— радостно блеснул он глазами,— та рабыня,
которую я принял за госпожу, успела помочь
тебе?
- Да, да,
Лад! Эта Домиция спасла меня от смерти! Если бы не она...— только и смог выговорить Эвбулид, впервые называя своего раба по имени и радуясь от мысли, что рядом
с ним снова этот огромный и самый надежный на свете человек.
- Значит, ее
зовут Домиция? — с несвойственной ему мягкостью
произнес Лад и, обняв грека за плечи, повел к высокому дереву.
- Постой!— сделал попытку
высвободиться Эвбулид.— Я должен сначала
доложить о своем приходе старшему на этом полю...
