- Да не переживай ты
так, Всеволодыч! – послышалось в ответ.
- Что мы, не понимаем
– какие у студентов харчи?
- Сказал бы, так мы
бы сами принесли им что-нибудь сытненького!
- А продолжить
разговор - было бы очень любознательно – интересно все же, как жили наши
предки! Так сказать, какими были мы – до нас!
- Непременно,
непременно обо всем поговорим! – пообещал Владимир Всеволодович и, еще раз
извинившись, направился к обеденному столу. Здесь он встал рядом со студентами,
и раздалось громкое дружное пение молитвы «Отче наш».
- Надо же… -
подивились в толпе. – Порядки, как в монастыре!
- Не то, что у тех
студентов, что помните, приезжали убирать картошку?
- Да, те тут порядком
накуролесили…
- А у этих, смотри,
как все чинно-благородно!
- И начальник у них,
вон какой уважительный! А ты ему – Всеволодыч!
- А как же еще?
- Владимир
Всеволодович! Или товарищ академик! Так что ты ему больше не «дыч» и тем более,
не «тычь»! Смотри, как он со своими студентами управляется!
- Да, любо-дорого
посмотреть… Вон как по благородному себя ведут за столом…
- Одно слово -
историки!
И тут вдруг началось
то, что заставило говоривших замолчать и в полном недоумении переглянуться.
Студенты, дождавшись,
когда, по строго заведенному им самим правилу, Владимир Всеволодович первым
поднесет ложку ко рту, накинулись на суп, и все как один начали отплевываться и
кричать:
- Тьфу! Тьфу!
- Отрава!
- Разве это суп?!
- Его же есть
невозможно!!!
Владимир
Всеволодович, единственный, сделавший полный глоток, вытер носовым платком
выступившие на глазах слезы и примирительно сказал:
- Ну, подумаешь…
Немного пересолено! В таких случаях на Руси обычно говорили – повар влюбился!
- Ничего себе любовь!
– с восхищением покрутил головой Александр и уставился на оглянувшуюся, всю
раскрасневшуюся от пламени костра Лену.
- А еще была
поговорка - недосол на столе, а пересол на спине! – оборвала его Юля и, прячась
за спины других, закричала: - Гнать такого повара! Гнать!!
- Как это гнать?.. –
опешила вконец растерявшаяся Лена.
Она подбежала к
столу, взяла у Стаса ложку, зачерпнула из его миски суп, глотнула и сразу
осевшим голосом прошептала:
