- Ну? –
грозно повторил старик.
- Ладно…
Славко
покорно протянул нож и отскочил назад:
- А плетку я себе
оставлю, вместо ремня будет!
-
Будет-будет! – разрешил дед Завид. - А теперь иди! Да поскорей возвращайся. Я с
тебя этой самой ханской плеткой - три шкуры спускать буду!
- Ага! Это я
сейчас! Это я – мигом! – кивнул ему Славко и, ворча себе под нос: «Так я тебе
теперь и поторопился!» - бросился к тому месту, где последний раз виделся с
половцами…
Глава четвертая
Кто есть кто
1
- Страшная притча! - зябко передернул плечами
Стас.
За окном громко, настойчиво забарабанил дождь: подъем!..
подъем!.. Стас нехотя потянулся и открыл глаза.
Это же надо – уснул!
Ложился – солнце вовсю светило, а теперь вон как льет…
Он сел в кровати, посмотрел на лежавшую у подушки печать,
улыбнулся ей и помрачнел.
Ему бы радоваться сейчас, да что там радоваться - плясать от
такого подарка. Шутка ли – вещь, которую, возможно, и даже не возможно, а
наверняка держал в руке сам Мономах! Он и мечтать не мог о таком! Но то ли
потемневшее среди бела дня небо, то ли осадок, который остался после слов Лены,
с самого пробуждения омрачили ему эту радость.
Он встал и торопливо направился к двери.
Да, он дал Ване слово никуда не выходить из дома. Но… разве
поспоришь с настойчивыми требованиями природы?
Во дворе он пробежал к темневшему в самом углу деревянному
домику, похожему на скворечник, заметив по пути, что и весь их огород тоже
перекопан, скорее всего, Ваней, и уже собрался возвращаться в дом, как вдруг
услышал полувопросительное:
- Вячеслав?..
Стас не привык к своему церковному имени - так его называли
только в храме во время исповеди и перед святым причащением. Поэтому он решил,
что зовут кого-то другого, и продолжил путь. Но голос, на этот раз уже
полуутвердительно, повторил:
- Стас!
Тогда он повернул лицо и увидел стоявшего за
забором соседа, бывшего вице-губернатора области, коротавшего пенсионные дни в
Покровке.
- Григорий Иванович! – обрадовался Стас, бросаясь к забору.
- Узнал? Молодец! – похвалил сосед и оглядел Стаса. - А вот
тебя уже можно и не признать! Это в моем возрасте люди почти не меняются…
- А вот вы изменились! Честное слово! Помолодели, вся
болезненность, бледность куда-то ушли!
- Ладно-ладно… будет тебе! Я еще в своем кабинете лести
наслышался… – проворчал, впрочем, не без удовольствия Григорий Иванович и
поинтересовался: - А родители где?
