Через несколько часов войска Саакашвили вошли в город, и Аджария была объявлена частью Грузии. На следующий день Саакашвили как триумфатор лично появился в Батуми и обратился к торжествующей толпе на центральной площади. «Вы — героические люди, — сказал он. — Вы добились своей Грузии. Мы показали всему миру, что мы — великий народ. Только мы смогли в течение полугода совершить две бескровные революции». В окружении торжествующих сторонников, скандировавших «Миша! Миша!» он вышел на берег Черного моря, недоступный грузинским лидерам на протяжении многих лет, и плеснул морской водой себе в лицо. После этого произнес обещание, или угрозу, что восстановление центрального контроля над Аджарией — только начало его миссии. «Мы должны начать переговоры, серьезные мирные переговоры с Абхазией и Южной Осетией по поводу воссоединения страны и решения нерешенных проблем. В Аджарии мы доказали, что можно действовать решительно и мирным путем. Это означает, что Грузия станет сильной и что мы, безусловно, попадем в Сухуми. Когда именно? Посмотрим».
Сознавая решающую роль Москвы в нейтрализации кризиса и избавлении от Абашидзе, Саакашвили позвонил Путину, чтобы поблагодарить его. По словам грузинской стороны, Путин раздраженно ответил: «Хорошо, Михаил Михайлович, в этот раз мы вам помогли, но хорошо запомните, бесплатных подарков больше не ждите — ни в Южной Осетии, ни в Абхазии». У России были гораздо более глубокие интересы в этих двух отделившихся грузинских территориях, чем в Аджарии. Абхазия — республика с населением 200 000 человек (цифра дискуссионная). Это менее половины от числа жителей до 1992 г., поскольку во время гражданской войны оттуда бежали почти все этнические грузины. Ее прибрежные черноморские города Сухуми, Гагра, Пицунда в советские времена были одними из основных черноморских курортов. Южная Осетия намного меньше. В советское время там проживало менее 100 000 человек (примерно две трети из них — осетины и одна треть — грузины), а после гражданской войны, разразившейся в начале 1990-х гг., там осталось около 70 тысяч жителей. У большинства осетин были тесные связи с родственниками, живущими в российской Северной Осетии. И Абхазия, и Южная Осетия надеялись на помощь России в защите от Грузии, получали от нее значительные субсидии и другую поддержку. Поскольку большинство населения и Абхазии, и Южной Осетии не имело и не хотело приобретать грузинское гражданство, Путин ввел политику «паспортизации» — выдачи жителям этих двух регионов российских паспортов, что позже позволило Кремлю заявить о своем праве защищать своих граждан. Если слова Путина «больше никаких любезностей» следовало рассматривать как предупреждение — а они таковыми и были, — то Саакашвили не обратил на них внимания. Возможно, он даже недооценил намек Путина, сделанный еще во время их первой встречи в Кремле о том, что он фактически подготовил договор с Южной Осетией на тот случай, если возникнет угроза восстановления грузинского суверенитета. В мае Георгий Хаиндрава, кинорежиссер, которого Саакашвили назначил министром по урегулированию конфликтов, увидел карты, висевшие в кабинете заместителя министра безопасности — со схемами военного нападения на Южную Осетию. Как он рассказывал эксперту по Кавказу Томасу де Ваалу, «были расписаны все дни. Они хотели сделать точную копию того, что сделали в Аджарии»
