Результат оказался унизителен для Путина, который приложил все усилия для предотвращения того, что ему виделось «потерей» Украины в результате тайного сговора Запада.
«Оранжевая революция» захлопнула дверь перед стремлением России и Запада к взаимопониманию.
Даже трудно представить другое событие, которое могло быть интерпретировано столь диаметрально противоположным образом. Запад увидел победу демократии. Вот что писала Washington Post несколько лет спустя: «Украинская “оранжевая революция”, вспыхнувшая в 2004 г. из-за попытки российского лидера Владимира Путина и его приближенных установить на Украине вариант российского коррумпированного авторитаризма, началась с фальсификации президентских выборов»>10.
В России это виделось исключительно как результат деятельности специальных оперативных сил США. Глеб Павловский назвал участников «оранжевой революции» «хунвейбинами», обученными и финансово поддерживаемыми американскими консультантами. «Но само по себе это не бином Ньютона. “Разрушать Россию”, как вы выразились, вполне могут и иные местные специалисты. Собственно, эта разрушаемость доказана событиями 1990–1991 годов и ичкерийским проектом»>11.
Сергей Марков говорил, что это заговор, нацеленный на отрыв Украины от России, и Ющенко победил исключительно благодаря фальсификациям. «”Оранжевые” никогда бы не пришли к власти в результате свободных выборов. Они пришли к власти в результате антиконституционного переворота, при поддержке, естественно, американской администрации и западных наблюдателей. Сколько бы американских сенаторов ни утверждало, что все было по закону, это было антиконституционно».
Павловский, главный кремлевский «связной» периода революции, вынужден был ускользать тайком. «Мой отъезд из Киева получился забавным. Я жил в отеле в центре города, посреди “оранжевых” толп, заблокировавших здание президентской администрации. Я был вынужден переодеться, как Керенский, который, как писали в советских учебниках, бежал, переодевшись в женское платье. Я прошел сквозь толпу в оранжевом шарфе и шляпе».
Мало кто может сказать, что ему многое известно про Владислава Суркова, хотя он уже более десяти лет считается одним из самых влиятельных людей в Кремле. Скрываясь за безобидным титулом первого заместителя руководителя администрации президента, он на самом деле — архитектор российской политической системы, меняющийся, как хамелеон, по команде своего хозяина, изобретающий новые конструкции и идеологию, оправдывающие любые трюки и повороты, требующиеся Владимиру Путину. Его наиболее знаменитый неологизм — «суверенная демократия» — по существу означает, что Россия как суверенное государство сама решает, какой тип демократии ей требуется. Если сегодня это означает, что для прохождения в парламент партиям требуется не 5, а 7 % голосов, Сурков с готовностью объяснит, почему. Если через несколько лет будет решено, что 5 % все-таки лучше, Сурков найдет оправдание и этому решению. Если больше не следует избирать губернаторов, Сурков растолкует, почему назначение их тоже демократично.
